Суров наблюдал, как тот спускается с террасы. Мятый пиджак болтался на костлявой спине. Через минуту грек уехал.
Суров неторопливо вышел в парк. Вокруг царила странная неподвижность. Кроны деревьев застыли, и даже птиц не было видно — ни малейшего дуновения ветра, ничего, словно все вокруг погрузилось в прозрачный стекленеющий клей.
Жарко. Он снова посмотрел на небо. Утренняя дымка обернулась тяжелыми сивобрюхими тучами. Они надвигались с востока; вдали, у горизонта, облака приобрели грязно-желтый оттенок, что-то совершалось в природе, и Суров вновь ощутил подступившее беспокойство.
Он прошел ухоженной дорожкой мимо зарослей жасмина и вышел к бассейну. Глянул на голубую неподвижную воду и вдруг представил лежащего на дне Ромина. Разувшись, Суров уселся на край и опустил ноги в воду. Она показалась чересчур теплой, ему расхотелось купаться.
На белом столике возле бассейна стояли бутылка и телефон. Минуту Суров размышлял. Потом по междугородной набрал номер конторы Глаузера.
Ответил хозяин. Низкий знакомый голос. Суров покусал губы. Ни слова не говоря, положил трубку. Конечно, Глаузер жив. Он не по зубам греку. Но убийство Ромина и Лангелавы означало, что шантажист пустился на крайность. Грек опасен. К тому же он нищ и у него развязаны руки.
Несомненно, к тому и шло. Суров нахмурился.
Можно, конечно, пожертвовать определенной суммой.
Но нет никаких гарантий, что она станет окончательной. И потому оставлять Десноса в живых нельзя.
Это было совершенно очевидно, и Суров даже почувствовал облегчение. Бывшие компаньоны здесь не имели значения — им двигал только расчет.
Дальний флигель, в котором помещалась комната садовника, окнами был обращен к морю. Подняв раму, Цкато ноздрями втянул влажный горячий воздух. Он всмотрелся вдаль, разглядывая непривычно спокойную водную гладь, словно вылизанную черным гигантским языком. Садовник помрачнел. Он вышел на улицу и направился вокруг дома к террасе, разыскивая хозяина.
Того нигде не было. Цкато дважды обошел вокруг строения и остановился возле старого эвкалипта с расщепленной кроной, росшего напротив спален. Нечто прикрытое густой травой возле основания дерева привлекло его внимание. Приблизившись, он раздвинул стебли, наклонился и ладонью принялся разгребать землю. Зажав шепоть почвы в пальцах, он внимательно рассмотрел ее и даже понюхал. Щеки садовника приобрели сероватый оттенок. Он поднялся и поспешно ушел.
Вернулся он минуты через три. С собой принес маленькую, остро заправленную штыковую лопатку и принялся сосредоточенно вспарывать верхний дерновый слой. Он работал около получаса. Наконец на глубине в локоть обнажился мощный древесный корень.
