— Вот, значит, как ты думаешь? — яростно спросила Сольвейг.
— Я никогда не встречал незамужнюю женщину, которая была бы хорошим резчиком. Да что там, я и вообще хороших женщин не встречал.
Девушка встряхнула волосами:
— Так ты был против того, чтобы меня взяли на корабль? — резко спросила она. — Ты был заодно с Бергдис?
Бруни пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Но, дорогуша, как бы там ни было, мы с тобой подходим друг другу. Так-то! — Он обнял Сольвейг за плечи.
— Нет! — Голос ее звучал сердито. Она попыталась отстраниться и нечаянно наткнулась ладонью на острие шила.
Будто молния ударила ей в руку. Сольвейг громко вскрикнула. Горячая алая кровь забрызгала ей платье, а когда девушка приложила руку ко рту, она измазала в крови и лицо.
Она зарыдала в ярости:
— Смотри! Смотри, что я из-за тебя наделала.
— Я перевяжу тебе руку.
— Убирайся! — всхлипнула Сольвейг. — Я сама.
Большой палец ныл. Остальные пальцы почти не двигались, вся рука покраснела и стала горячей. Левое запястье и предплечье наполнились пульсирующей болью. Два дня она просто сидела на носу судна или у мачты, баюкая руку, замотанную в сальные отрезки полотна.
Бергдис отчитывала девушку за то, что она теперь не могла помочь со стряпней. А Рыжий Оттар злился, ибо вырезать она тоже не могла.
За лодкой вслед летели странные темнокрылые и острохвостые птицы. Сольвейг медленно прошаркала к корме, чтобы расспросить о них кормчего.
— Это поморники, — ответил Торстен. — Один из видов. Их нечасто можно встретить так далеко в море.
— А что они тогда здесь делают?
Торстен посмотрел на нее долгим взглядом, и она вдруг подумала, что никогда еще не встречала человека с таким пронзительным и немигающим взглядом, который мог смотреть сквозь волны океана и достигать взором до самых краев света.
— Почему они тут? — еще раз задала она вопрос.
Торстен повел широкими плечами:
— Я могу поведать тебе многое о приливах, о звездах и ветрах, о том, где плодятся моржи и где кормятся киты. И о птицах. Но не все… — Тут шкипер развел руками и медленно покачал головой: — Они не такие, как у нас на фьорде. У этих клювы и хвосты острее.
— Острые, будто шило.
Сольвейг шумно втянула воздух и поморщилась.
— Я видел, как с тобой разговаривал Черный Зуб. — Торстен поглядел ей прямо в лицо. — И как хватал своими лапами. Будь осторожна.
Не успела девушка вернуться на середину судна, как к ней подошла Эдит и пристроилась рядом на сиденье:
— Болит?
— Да, ужасно. И еще озноб.
