Все утро Сольвейг вместе с торговцами пыталась раздобыть побольше еды в дорогу. Рыжий Оттар разрешил команде бродить всюду, где вздумается, лишь бы они вернулись к закату.
— Но куда бы вы ни отправились и что бы ни делали, возвращайтесь в хорошем расположении духа. Ни одно судно не ждет успех, пока на нем царят враждебность и распри. Они опасны не меньше, чем плавучие льды и подводные скалы. — Шкипер оглядел всю команду таким пристальным взглядом, что каждый был уверен, будто обращается Оттар именно к нему. — И уж не сомневайтесь. Если ссоры будут продолжаться, один из вас покинет корабль. Даже посреди моря.
Сольвейг решила побродить в одиночестве.
«Нас одиннадцать. На борту так тесно; иногда мне даже кажется, что я задыхаюсь. Неудивительно, что мы все время вздорим.
Я знаю, мне следовало бы сейчас заниматься резьбой, но я возьму с собой поясную сумку, поброжу по берегу и наберу костей».
Стоило ей услышать, как подошвы ее кожаных ботинок зашлепали по сходням, стоило расправить длинные ноги и руки, как Сольвейг почувствовала себя лучше. Она пила воздух большими глотками, наслаждаясь острым запахом водорослей и рыбьих потрохов, затем с силой выдохнула, пока ее легкие не опустели и не стали плоскими. Сольвейг закашлялась.
Она оставила позади маленькую гавань и побрела по взморью. Ей на глаза попалась желтогрудая птичка, какой она никогда не видела прежде. Птичка все прыгала и прыгала подле нее, косясь на Сольвейг и насвистывая.
«Ты ведешь меня, — подумала девушка. — И я пойду за тобой. — Но затем засомневалась: — А вдруг ты чародей? Вдруг ты собираешься схватить меня и отрезать мне волосы?»
Сольвейг засмотрелась на птичку и совсем потерялась в своих мыслях, а потому не расслышала шагов за спиной.
— Ага! — проговорил тот, кто шел за ней. — Значит, мы идем в одну сторону.
Сольвейг резко развернулась и поскользнулась на скользком камешке.
— Осторожнее! — сказал голос. Чьи-то руки обхватили узкие плечи девушки и помогли ей подняться.
— Вигот! — воскликнула она. — Ты что, преследовал меня?
— Нет.
— Лжец!
— Ну что ж, — ответил Вигот. — Ты стоишь того, чтобы тебя преследовать.
Юноша склонился к ней с полуоткрытым ртом, будто готовый проглотить малейшие возражения Сольвейг. Но она отвернулась и оттолкнула лицо Вигота ладонью.
— У тебя странные глаза, — сказал ей Вигот.
Сольвейг пожала плечами:
— Мне их не видно.
— Один серый, а другой цвета фиалки. Будто у подменыша.
Сольвейг усмехнулась:
— Моя мачеха тоже так говорит.
