Шел ей уже двадцатый год. Из госпиталя вернулась в свой медсанбат. И снова бои: за Киев, за Житомир. В районе Шепетовки танкисты освободили лагерь военнопленных. Медсанбат получил приказ — немедленно выехать в лагерь и оказать возможную помощь освобожденным людям.
За два с половиной года на фронте Тамара видела и пережила много страшного, но то, что она увидела в лагере военнопленных, было воистину ужасным. Это был лагерь смерти. В неотапливаемых бараках военнопленные умирали от гноящихся ран, от холода и голода, от сыпного тифа, от дистрофии. Трое суток без сна и отдыха работники медсанбата спасали умирающих. Но, конечно, спасти удалось далеко не всех.
Потом были бои за Черный Остров, за Львов и Перемышль, при форсировании Вислы и Одера. И везде искалеченные тела, кровь, страдания людей. На пути танкистов к победе были и Берлин, и Прага… Но до Праги Тамара не дошла.
Второго мая, когда фашисты в Берлине выбросили белый флаг капитуляции, корпус получил приказ идти на помощь восставшей Праге. И танкисты устремились к столице Чехословакии. Через Дрезден, через Рудные горы. Вслед за танками шел и медсанбат.
Передовые подразделения уже ворвались в Прагу и в скоротечных боях разгромили гитлеровцев. Население Праги ликовало, приветствуя своих освободителей. В эфире на всех языках мира витали слова о полном разгроме немецкого фашизма, о конце войны.
Восьмого мая машины медсанбата подходили к Праге. До города оставалось несколько десятков километров.
Все произошло совершенно неожиданно. Справа и слеза от дороги вдруг поднялись высокие султаны земли, грохнули разрывы снарядов, идущая впереди машина опрокинулась в кювет и загорелась. Вместе с санитарами Тамара бросилась к горящей машине…
Что было дальше — она не помнит. Пришла в сознание в чистой светлой комнате на белоснежной постели. Голова в бинтах. У постели подруга Зина, утирая слезы радости, шептала:
— Потеряла надежду увидеть тебя живой…
Она и рассказала, что машины медсанбата, обстреляли фашисты, не подчинившиеся приказу о капитуляции и прорывавшиеся на запад, к американцам.
— Прорвались? — с трудом шевеля губами, спросила Тамара.
— Черта рыжего! — сердито ответила Зина. Наши танкисты такого вложили, что никакая Америка им не понадобилась.
…Лейтенанту медицинской службы, старшей операционной сестре Тамаре Васильевне Королевой шел тогда двадцать первый год.
