Один из офицеров, майор Белоусов, был смертельно ранен.
Последними словами умирающего майора были:
— Вот гады… Никогда нельзя верить фашистам…
В центре города еще шли бои, а на его окраинах наши солдаты уже занимались мирными делами — расчищали от завалов улицы, освобождали путь для прохода боевой техники. А техники было очень много. Громыхая гусеницами, шли прославленные «тридцатьчетверки»; тягачи везли тяжелые орудия; медленно, точно на параде, шли колонны реактивных минометов — «катюш»; плавно двигались длинноствольные зенитные пушки. А над городом беспрерывно гудели самолеты — истребители, штурмовики, бомбардировщики.
Из подвалов и бомбоубежищ начали выходить старики и женщины, робко выглядывали из–за угла мальчишки. Количество людей на улицах все возрастало, они заметно смелели. И вот уже послышались первые вопросы на немецком языке, но, впрочем, вполне понятные:
— Английские? — и жест в сторону могучих орудий.
— Свои, уральские, — отвечали артиллеристы.
— Америка? — и жест в сторону танков.
— Урал! — с гордостью отвечали танкисты.
Немцы задирали головы и, глядя на самолеты, задавали все тот же вопрос:
— Из Америки?
— И это свои, отечественные, — отвечали наши солдаты.
О «катюшах» немцы были наслышаны и не спрашивали, чьи они. Робко ходили вокруг остановившихся машин и шепотом передавали друг другу казавшееся им страшным слово: «катуша», «катуша».
Индустриальный Урал демонстрировал свою боевую технику на улицах поверженного Берлина.
Мощный трактор «Сталинец», подцепив на крюк подбитого «тигра», оттягивает его с проезжей части улицы, расчищает путь для прохода трофейной техники (сдавшиеся в плен фашисты стягивали ее на приемные пункты). Отвоевавшиеся гитлеровцы бросают в кучи винтовки, автоматы и пулеметы, минометчики сдают тягачи вместе со своими «самоварными трубами». Подсчитывая трофеи, наши солдаты порой останавливают незадачливых вояк:
— А ну, погоди. Ты что сдавать принес — оружие или металлолом? Сейчас же вычисти…
Виноватые без переводчика понимали, что от них требуется; и выполняли эти требования беспрекословно.
На пункт приема артиллерийского вооружения фашисты притащили гаубицу, на щите которой была изображена географическая карта. По карте протянулись пунктирные линия от Берлина к Парижу, от Парижа к Афинам, оттуда к Москве, затем к Ростову–на–Дону и к Орджоникидзе. Здесь пунктир обрывался. Под каждым из названий упомянутых городов стояла дата.
Наш лейтенант спросил у пленного обер–лейтенанта, привезшего гаубицу:
