Сумеет ли он, Горюшкин, объяснить все происшедшее комбригу? Поймет ли полковник, что произошло на высоте 279,2 не расценит ли это как неспособность или, что еще страшнее, зазнайство молодого комбата?
Три дня назад батальон (в который раз!) пошел на штурм высоты 279,2 и очень дорогой ценой, при огневой поддержке соседей, овладел высотой. Первыми ворвались на позиции врага бойцы роты Горюшкина. В эти дни боев за высоту погиб командир батальона капитан Гуляев. Комбатом назначили его, старшего лейтенанта Горюшкина. Вчера от имени командарма сообщили, что он представлен к званию Героя Советского Союза, А сегодня высота оказалась в руках врага.
— Что же вы молчите, товарищ старший лейтенант?
— Батальон не отходил с высоты 279,2, товарищ полковник, — поднял голову Горюшкин.
— Но ведь в вашем донесении ясно сказано, что противник овладел высотой 279,2, батальон занимает оборону по северным, восточным и южным скатам высоты. Вы подписывали это донесение?
— Так точно, я подписывал. Но я не писал, что батальон отошел с высоты.
— Товарищ старший лейтенант, не крутите, а объясните толком, что у вас произошло! — повысил голос комбриг.
Горюшкин быстро встал и вытянулся по стойке «смирно». Говорить ему было тяжело. Фразы он произносил быстро, но с большими паузами, повторяя сказанное.
— Товарищ полковник, вся третья рота на высоте. Моя рота… Вы знаете, сколько людей выбыло при штурме… Но мы выполнили приказ и взяли высоту… Выполнили приказ. И оставшимися силами держали высоту. Держали до последнего солдата… — И, переборов волнение, Горюшкин закончил: — А мертвые, товарищ полковник, уже не воюют… Никто не сделал назад ни одного шага… А высоту мы отобьем…
Понимая состояние молодого комбата, комбриг не разрешил Горюшкину возвращаться в батальон ночью. Пригласив к себе начальника санитарной службы, сказал:
— Устройте, пожалуйста, так, чтобы старший лейтенант мог хорошо отдохнуть. Ему надо отоспаться и успокоиться. А вас, Андрей Васильевич, — повернулся он в сторону начальника политотдела, — попрошу добраться до батальона и поддержать людей морально, подбодрить их. Другой помощи батальону мы сейчас оказать не можем.
Утром начсанбриг доложил полковнику, что старший лейтенант Горюшкин исчез.
— Как это исчез, куда? — встревожился комбриг.
— Не знаю, товарищ полковник. Спал он у меня в землянке. Спокойно, крепко спал. А мне не спалось. Часа в четыре пошел я к начальнику разведки руку его посмотреть, что–то плохо заживает. Задержался там. А сейчас пришел — нет Горюшкина.
