— Чего вам, хлопцы?
— Попить бы…
— Сейчас отворю.
Старик с деревяшкой вместо ноги открыл дверь:
— Проходите…
Подавая воду, внимательно окинул взглядом пришедших, тяжело вздохнул и, как бы между прочим, обронил:
— Немцев у нас нет. В Виноградовку… пере–дисло–цировались, — с трудом, чуть ли не по слогам выговорил последнее слово.
Держа кружку с водой в руке, Калишин молчал. А старик прокашлялся и сообщил:
— На днях вышел приказ: весь скот сдать военному командованию. Ну, кое–кому оставляют, если староста походатайствует. Он тоже в Виноградовке. От нас туда пять километров, а ежели тропкой — и того не будет. Вот лежу и думаю: пойти похлопотать, что ли?
Конечно, разведчикам надо было идти в Виноградовку. Но не сейчас, не сразу. Нужно все обдумать, подготовиться. И Калишин попросил старика:
— Разрешите нам отдохнуть немного.
— А чего же не разрешить. Отдыхайте… Может, на сеновал пойдете? Я там немного для коровенки накосил. Свежее, пахучее сено…
Вечером разведчики собрались в Виноградовку. Калишин спросил, не найдется ли у хозяина пары старых пиджаков. Старик засуетился:
— Найду что–нибудь… Верно, верно, нельзя вам в Виноградовке в таком виде появляться. Немцы ведь там… Я бы, ребята, со всей душой с вами, да куда мне таким ходом, — с досадой хлопнул ладонью по деревяшке. — Ежели потребуется — заходите. Можете прямо на сено. Сарай я не запираю.
Разведчики пошли одни по лесной тропке. У Виноградовки залегли и стали наблюдать за деревней. Уже совсем в темноте мимо проехала пароконная подвода. Ездовой, закинув карабин за плечи, беззаботно мурлыкал себе под нос примитивный мотивчик. Взять этого фашиста Калишину ничего не стоило, но нужен штабной офицер.
Утром вошли в деревню. Первый встретившийся немец потребовал документы:
— Папир, папир тафай!
— Из Марковки мы, к старосте, из Марковки, — прикинулся непонимающим Калишин.
Подошел и староста. Подозрительно глянул на незнакомых парней, спросил коротко:
— Зачем пожаловали?
— Да вот, с просьбой, по поводу скота…
— Не мое это дело, — перебил староста, — в штаб обращайтесь, — и указал на большой красного кирпича дом.
Разведчики пошли в штаб. Часовой, показывая на солнце, старался объяснить, что еще рано:
— Нойн час приходиль.
Болтаться у фашистского штаба совсем не безопасно, да к не к чему. Калишин зашел в ближайшую избу, попросил напиться. Следом за ним зашел и Крутышев. Присели, объяснили, откуда и зачем пришли, поделились полученными от старика марковскими новостями и высказали сожаление, что вот, мол, пришли пораньше, а здесь зря сидеть приходится.
