— Материальное… что-то вроде. Мы с ним словно в перетягивание каната играли. Оковы стискивали руки и дергали, дергали, дергали. Иногда жгли.
— Н-да… терпела ты долго. А потом приехал высший эрд, по моему же запросу, — медленно проговорил дэрхани. — Вместе с ищейками.
— Пришлось уходить, — кивнула сеани.
— А что там взорвалось?
— Растяжки.
— Да? — простонал-выдохнул дэрхани. Любопытство его когда-нибудь погубит… Если уже не погубило.
— Пара гранат в узких расщелинах с натянутой поперек проволочкой. Заденете — выдернет чеку и…
— Просто, но эффективно положила два десятка ищеек разом. Только почему они не заметили?
— Оковы помогли, — хмыкнула Рэлл.
— Разумеется!
— Я вообще не воин и раньше о подобном только читала.
— Тем не менее ты отличный солдат. Даже, наверное, полководец неплохой.
— Комплимент? Не такие я когда-то хотела получать…
— Комплиментов не хотела, убивать не хотела, — под кивки женщины мерно выговорил Риш Кеар, — воровать не хотела, предавать не хотела, жить тоже не хотела? А отличным специалистом оказалась. — Вдох, выдох, приказ: — Тяни!
Женщина подхватила дэрхани под мышки и медленно, с усилием потянула, пытаясь вытащить из-под полуразобранного завала. Он помогал, упираясь руками.
На бледном лице выступила болезненная испарина, кровь — на закушенной губе. Полупридушенный сиплый стон мог бы напугать кого-то более неподготовленного…
Едва сеани выволокла его из-под плиты, дэрхани закатил глаза и обмяк. Рэлл из последних сил оттащила его подальше от завала, осторожно положила на пол и, рухнув на колени, отвинтила крышку у фляжки, торжественно врученной некоторое время назад.
— Не умирайте, не вздумайте, — горячо проговорила она, пытаясь на ощупь напоить эрдаэли остатками густой пряной жидкости. — Да, я, враг и предатель, требую — не умирайте! Раз заставили меня жить.
И замерла рядом, вслушиваясь в дыхание спутника, терпеливо ожидая в темноте и тишине, когда подействует регенерин…
— …но, конечно, долг перед оставшимися в живых всегда сильнее, чем эгоистичное желание урвать кусочек счастья. Потому что когда призван Равновесием для сохранения мира, — ровным голосом рассказывала Рэлл, — придавливает грандиозность задачи. Все отступает перед отчаянием в глазах детей. Горечь собственного предательства можно пережить, воспоминания о прошлом ночью способны согреть и прибавить сил. Душа моя… цела. Хотя и трещала по швам. Я, увы, не каменная спокойно смотреть, как в глазах тех, кто встречал меня в казематах, робкая надежда угасала с каждым днем, когда я вновь и вновь отрицательно качала головой. «Не сегодня», — говорила я. Впрочем, кому я это рассказываю? Эрдаэли Риш! Сколько вы отдали этой войне, мести, смерти…
