– Сегодня повесили того мальчика, а Меркуцио заставили смотреть на это, – я говорил тихо, чтобы никто, кроме нас, не услышал. – Кто-то шепнул лишнее не в то ухо. И я знаю, что это ты, Вероника, я точно знаю!
– Ах, вот как? – На ее пухлых губах теперь играла усмешка, и она начала расправлять кружева вокруг шеи и на груди. – А я слышала, что донес на них кое-кто другой. Тот, кто случайно увидел этих двоих голубков прямо за церковью. Кто-то, на кого ты никогда бы не подумал, ручаюсь.
Я не понимал, о чем она говорит, и сжал ее шею сильнее. В глазах ее мелькнула паника, но тут же уступила место привычному высокомерию.
– Объяснись, – потребовал я. – У меня нет времени на эти игры, и ты знаешь – терпение мое не безгранично.
– Это Капулетти, – заявила Вероника. – Девица Капулетти – она пожаловалась самому епископу, что стала невольной свидетельницей противоестественной связи. По крайней мере, так говорят.
– Которая из девиц Капулетти? – Я не верил ей. Я не хотел ей верить, но она, похоже, говорила правду – в глазах у нее появилась торжествующая искра.
– А та, о которой все время блеет Ромео, – произнесла Вероника. – Та, которая собирается в монастырь. Розалина. А мы просто подхватили.
Я отшатнулся от нее, как от огня. Как я хотел, чтобы она лгала! Как не хотел верить, что Розалина, именно Розалина была тем человеком, который совершил такой безжалостный и бессердечный поступок! Но она слишком благочестива, думал я. Она хочет посвятить свою жизнь Церкви. Она не знала Меркуцио. И все, что она видела, это нечто ужасное, греховное и порочное, совершаемое в темноте. И это оскорбило ее…
Но мне было плохо от этого. Очень плохо.
– Ты лжешь, – сказал я. – Ты, маленькая дрянь с низкой и подлой душонкой, ты лжешь. Это ты пожаловалась епископу, а теперь сваливаешь все на Капулетти.
Ее губы искривились в довольной ухмылке. Моя дьявольски умная сестра так хорошо умела играть словами.
– Твой дружок своим поведением всегда подвергал опасности дом Монтекки, – проговорила она. – Его должны были поймать – рано или поздно. А теперь он ненавидит Капулетти за то, что те его предали, ненавидит по-настоящему, хотя раньше относился к нашей вражде как к игре в шахматы, бескровной и увлекательной. Я оказала тебе услугу, братец, привязав его к нам еще крепче. И я оказала услугу ему. Не думаю, что бабушка будет против. Это ведь была ее идея.
От такой жестокости у меня захватило дух… Старая ведьма приказала выдать тайну Меркуцио, использовать Капулетти в качестве козла отпущения и тем самым привязать несчастного Меркуцио еще крепче к Монтекки! Политика во всей своей грязной красе.
