Она была отвратительна. А ведь ей еще не было и пятнадцати.
Я развернулся и пошел прочь, зная, что она следует за мной по пятам.
Слегка замедлив шаг, я повернул и вышел на залитую солнцем площадь, на которой яркие всполохи цветов нарушали монотонность мрамора. Здесь риск был меньше, потому что глава рода Монтекки и самый известный представитель семьи отец Ромео собственной персоной прогуливался, прихрамывая, в дальнем конце сада – судя по его виду, подагра все больше беспокоила его. Я присел на мраморную скамью, которая должна была напоминать о смерти какого-нибудь давно почившего и тоже страдавшего при жизни подагрой дедушки или другого нашего предка.
Вероника остановилась передо мной и вперила в меня взгляд, грудь ее, затянутая в корсет, ходила ходуном.
– Ты ведешь себя как простолюдин, – бросила она. – Развалился тут, а даме сесть некуда.
– Я бы обязательно уступил место, если бы увидел даму, – парировал я, но все-таки подвинулся, освобождая место для ее чудовищных юбок: моя сестра носила слишком пышные для дневного времени наряды – она всегда стремилась привлечь к себе как можно больше внимания. Тщеславие превыше удобства.
– Тебе не стоит избегать наставлений Железной Синьоры: она обожает эти маленькие лекции на темы нравственности. И она не любит, когда ее заставляют ждать.
Вероника снова замахала своим веером, словно страшно утомилась, преследуя меня.
– Я оправдаюсь женским недомоганием, – сказала она. – Она это любит до безумия. Это делает девушек такими привлекательно хрупкими.
Я смерил ее оценивающим взглядом.
– Ты такая же хрупкая, как топор варвара.
Она наградила меня быстрой улыбкой поверх перьев веера:
– Надо бы мне поближе увидеть варвара, чтобы оценить его топор.
Мне стоило труда не улыбнуться: Вероника бывала иногда – очень редко – довольно забавной.
– Бабушка вызывала тебя из-за Ромео?
Я нахмурился.
– Если ты не ходила к ней – откуда ты об этом знаешь?
– О, это все бабьи сплетни, – махнула рукой Вероника. – Ромео, говорят, голову потерял от этой Розалины, ты слышал?
Она очень натурально изобразила, будто падает в обморок, и я почти готов был подхватить ее, чтобы она не свалилась со скамьи. Но поскольку я был только почти готов, ей пришлось самой справляться со своими руками и ногами, что вышло у нее не слишком изящно.
Все-таки моя сестра – это нечто удивительное.
– Ты знаешь Розалину?
Вероника огляделась по сторонам, веер заработал быстрее.
– Она дура, просто дура! Ставит себя выше остальных. Она так плохо одевается – хуже слуг, и притворяется, будто так и надо. Она проводит все время за
