Я вышел из его покоев и отправился к себе. Мне было холодно и плохо, во рту появился какой-то горький железный привкус. Когда Бальтазар начал помогать мне раздеться, я обнаружил, что моя одежда промокла от пота. Бальтазар зацокал языком, беря ее в руки.
– Это просто удивительно, что вы еще не умерли от лихорадки, хозяин, – сказал он. – Ведь по ночам такие туманы. – Он взглянул на мое лицо внимательнее и нахмурился. – Хозяин?!
Я покачал головой, и он схватил теплый халат и закутал меня в него. Меня все еще бил озноб.
– Мне нужно написать письмо, – произнес я. – Я не смогу доставить его сам. Могу я рассчитывать на тебя?
– Разве я когда-нибудь подводил вас?
– Никогда, – кивнул я и сел за письменный стол, придвинув к себе перо и бумагу. Я быстро написал письмо, промокнул чернила, сложил листок и запечатал сургучом, но не стал ставить печать Монтекки, а потом отдал письмо Бальтазару.
Он взглянул на него, потом на меня, подняв брови. Я не написал имени адресата – ни внутри, ни снаружи.
– Розалина Капулетти, – проговорил я очень тихо. Его брови взлетели еще выше, но он ничего не ответил, только кивнул. – Только будь очень, чрезвычайно осторожен.
– Предоставьте это мне, – сказал он. – Вы ждете ответа?
– Надеюсь, – произнес я, хмурясь. – Надеюсь, что жду.
ПИСАНО РУКОЙ БЕНВОЛИО МОНТЕККИ, ПЕРЕДАНО БАЛЬТАЗАРОМ, ЕГО СЛУГОЙ, ОТЦУ ЛОРЕНЦО ПЕРЕД ЗАУТРЕНЕЙ И ЗАТЕМ ОТДАНО РОЗАЛИНЕ КАПУЛЕТТИ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ
От вашего брата во Христе.
Я глубоко обеспокоен судьбой вашей младшей кузины, чья преданность Господу Богу сильно пошатнулась. Я боюсь, что она может находиться под влиянием того, кто сбивает ее с пути истинного. Умоляю вас, следите за ней внимательно и постарайтесь вернуть ее в лоно Церкви и семьи. А я в свою очередь постараюсь вернуть туда своего заблудшего брата.
Действуйте же с Божьей помощью и любовью… и с моей тоже.
ПИСАНО РУКОЙ РОЗАЛИНЫ КАПУЛЕТТИ, ОТПРАВЛЕНО БЕНВОЛИО МОНТЕККИ, ОТНЯТО ТИБАЛЬТОМ КАПУЛЕТТИ У ЕЕ СЛУЖАНКИ.
НЕ ДОСТАВЛЕНО
От вашей сестры во Христе.
Увы, ваше предупреждение пришло слишком поздно, потому что я нахожу, что истинная вера моей кузины уже безнадежно испорчена и опасная ересь пустила уже слишком глубокие корни в ее душе. Никакие мои слова и убеждения не могут поколебать ее в этом заблуждении, хотя она и осознает опасность, которая угрожает ее бессмертной душе.
Умоляю вас, сделайте все возможное, чтобы этот лжепророк не мог продолжать смущать ее чистую и доверчивую душу. Я не могу доверить это письмо святому отцу – он близко общается с моим братом, ради моего спокойствия, и может не передать письмо вам. Умоляю вас, сделайте все, что можете, чтобы предотвратить беду. А я не могу сделать ничего, кроме как молиться, чтобы вам это удалось.
