Теперь я понимал, что совершил ошибку, пусть даже двигали мною добрые чувства. Не важно, что за демон вселился в моего друга и управлял им, – его пьяная болтовня и беспечность могли погубить нас обоих.
– Ради Бога, Меркуцио, если ты не дорожишь своей жизнью – не надо подвергать опасности мою!
Он снова захихикал, но угомонился, и мы побрели прочь. Если бы мы попались на глаза Капулетти – это был бы конец: я был в незаметной и не опознаваемой одежде, а вот Меркуцио был в цветах Орделаффи. Сняв с себя свой плащ, я укрыл им плечи Меркуцио, чтобы его наряд не бросался в глаза.
Когда мы завернули за угол, я заметил того самого одинокого ночного странника, за которым я следил чуть раньше. Он смотрел, задрав голову, на стену, а потом начал карабкаться по ней наверх. Я узнал его сразу – по неуклюжести, а когда капюшон упал с его головы и луна осветила его лицо, последние сомнения у меня улетучились: эти прекрасные черты лица и копна черных как ночь кудрей могли принадлежать только одному человеку на свете.
Моему кузену Ромео.
Я еле устоял перед искушением позвать его по имени и предупредить об опасности: я ведь хорошо помнил про ножи наверху, а он не был готов к такого рода испытаниям… но оказалось, что я его недооценивал: он долез до верха и, осторожно и искусно балансируя, преодолел препятствие с изяществом, которого я даже не подозревал в нем. Возможно, мой кузен все-таки научился у меня кое-чему.
– Ромео! – внезапно взревел Меркуцио.
– Да тихо ты! Он уже перепрыгнул через стену сада…
– Нееет, он приземлился в чьей-то постели, но чья это постель?! – Меркуцио больно ткнул меня в грудь указательным пальцем. – Я буду заклинать его, как старая ведьма, но тссс! О ведьмах ни слова… Ромео! Шутка ли! Сумасшедший обожатель!
Он кричал слишком громко – очень громко, и я потащил его вперед, преодолевая его сопротивление. Он упирался пятками и бормотал себе под нос какие-то бессмысленные отрывочные фразы, которые я едва слышал: «Бедняга мертв… и я должен заклинать его. Заклинаю тебя ясными глазами Розалины, ее высоким лбом и нежными губами, ее красивыми ступнями, стройными ногами и шелковыми бедрами, и прочей нежной плотью…»
– Успокойся же! – разъяренно прошипел я и прижал его к стене с такой силой, что он стукнулся головой об камень. – Ради Бога…
– Яви же нам свой светлый лик… Ромео! – Глаза Меркуцио блестели лихорадочным блеском, лицо у него было восторженное и возбужденное, как будто он и правда думал, что вся эта его нелепая болтовня – настоящее колдовство, как будто он верил в ведьм и заклятия. – Заклинаю тебя – явись!
