– Приглядывайте за ним, – перебила она меня и высвободила руку. – В нем есть что-то темное, и это вот-вот вырвется на свободу. Если этого еще не произошло. Есть только одна причина, по которой я сегодня согласилась покинуть свою тихую комнату, – продолжала Розалина. – Сейчас звездный час моей кузины Джульетты. Я бы не хотела пропустить его.
– Розалина… – Я произнес ее имя, услышал, как нежно оно звучит в моих устах, и заметил, как вспыхнули ее глаза в ответ и как она задержала дыхание. Я приблизился к ней еще на шаг, но не касался ее. Больше не касался. – Пусть Бог хранит вас, если я не могу.
– И вас, – ответила она, и я увидел, как блеснула слеза в уголке ее глаз, но Розалина быстро сморгнула ее. – И вас.
А затем она повернулась и ушла, пробираясь сквозь бурлящую толпу.
Я сразу почувствовал холод, как будто она была единственным источником тепла в этом зале, и у меня закололо в затылке от внезапного приступа тревоги, потому что я увидел, что Меркуцио тоже исчез. Он удалился куда-то с той неопытной молоденькой Капулетти.
Меркуцио носил в себе лютую и искреннюю ненависть, и вряд ли его что-то могло остановить на пути отмщения за свою потерянную любовь.
А потом я увидел Ромео.
Джульетта вошла в зал, держа под руку своего блистательного жениха, графа Париса, но большинство бросилось приветствовать не эту пару, а более влиятельного родственника графа, герцога Вероны, который тоже царственно вплыл в зал в сопровождении многочисленной свиты. Танцы прервались, и все взоры обратились на герцога и его свиту, хотя предполагалось, что весь этот праздник устраивается в честь краснеющей, смущенной девочки – Джульетты.
Милая маленькая Джульетта и в самом деле выглядела в своем наряде и маске скорее ребенком, чем женщиной. Она вдруг устремила взгляд на лицо моего кузена – на его лицо без маски, потому что он вдруг стащил маску с лица. Она тоже зачем-то сняла маску, и я увидел, что на их лицах написано одно и то же: восхищение. Почти религиозный экстаз, что-то за пределами обычной увлеченности. Что-то на грани приличий.
Ромео уже не раз попадал в любовные сети, но это было ни на что не похоже… На этот раз было что-то новое в его лице, в его глазах, в том, как он весь вытянулся и сосредоточился, в том, как напряглись его руки. И то же самое я видел, словно в зеркале, в ней, бледной и прекрасной, но так же опасно похожей на фанатичку.
Что было еще хуже – Тибальт тоже это видел. Я стоял достаточно близко к нему, чтобы слышать, как он бормочет синьору Капулетти:
