– Благословите меня, святой отец, ибо я грешен, – сказал я отцу Лоренцо.
– Я уже говорил вам, что я не священник и не могу отпустить вам ваши грехи, – ответил он, откашлявшись и отодвинувшись на другой конец скамьи. – И мне некогда сидеть тут с вами и лясы точить – у меня у самого есть грехи, которые я должен исповедовать.
– Просто молчите и слушайте, – настаивал я. – Я не жду отпущения грехов. Мне только нужен дружественный слушатель.
– Что ж, если так – ради Бога, – согласился он. – Итак, это правда, да? Вы и есть тот самый легендарный Принц Теней?
– Кто вам сказал?
– Девушка, хотя обычно она немногословна. Я думаю, ей было слишком тяжело уехать, не облегчив сердце и душу… Не похитили ли вы ее девственность, молодой человек?
– Что?! Нет!
– Но вы незаметно проникаете в дома невинных жертв, – возразил он упрямо. – И, по ее собственному признанию, вы также проникли во дворец Капулетти под покровом ночи. А я к тому же помню один вечер, когда вы вынудили меня вмешаться и спасти ее от гнева ее брата. Я подумал – не может ли все это вместе свидетельствовать о том, что пострадала честь семьи.
– Честь семьи и честь Розалины – это разные вещи, – отрезал я. – И я не покушался на нее – даю слово.
– Что ж, тогда продолжайте, если хотите, свои признания.
– Я признаюсь, что ворую – у высокомерных и продажных людей, – продолжал я. – Я ворую, чтобы наказать их за их дерзость и жестокость. И мне не стыдно за это.
– Настоящий дворянин решил бы подобные вопросы при помощи клинка, – заметил монах. – А я слышал, вы неплохо владеете оружием и нрав у вас довольно горячий. Почему же тогда вы выбрали столь расчетливый, столь хладнокровный и безличный способ наказания?
– Поединки запрещены самим герцогом под страхом смерти, – возразил я. – И потом, быть хорошим вором – тоже искусство. Искусство, которое требует выдержки.
– Ну ладно, предположим. Вы воруете. Но что еще?
– Я убил, – сказал я уже более спокойно. – Двоих людей Капулетти, которые напали на нас в узком переулке. Двоих – если я могу взять на себя грех своего слуги.
– Силы были равны?
– Не совсем, их было больше.
– Ну тогда вашей вины здесь нет, вы поступили как любой порядочный человек в таком случае. Что еще?
Я поколебался некоторое время, но потом все-таки проговорил:
– Я… позволил повесить юношу и даже не попытался сделать что-нибудь, чтобы остановить это убийство.
На этот раз последовала долгая пауза, а потом монах глубоко, как будто из самой души, вздохнул.
