— Мура, — сказал Ояр. — Читать нечего. Не теряй времени.
Варфоломей отложил книгу.
«Ноэ хотела с нами, зря не взяли», — думал сейчас Варфоломей.
Вездеход остановился. Водитель и пассажиры выпрыгнули из машины размяться.
Чернов показал на юг, на небо. Там чернела точка.
— Самолет. К нам. Больше ему некуда.
Потом Чернов достал карту, показал что-то Машкину, тот кивнул. Дорога Антоше известна была и без карты, но Чернов показал точку.
— Нанук тут видел две берлоги, новые. А отлавливали, мы здесь, — он показал другое место, на востоке. — Тут ничего нет, медведицы уже ушли. Надо сюда.
— Хорошо, — сказал Машкин. — Можно и сюда.
…Солнце слепило, искрилось в каждой снежинке и во льдах торосов. Морозно и ветрено. Варфоломей полностью задиафрагмировал обе камеры — так много было света.
Через час вездеход остановился у подножия небольшой солки с пологим спуском. Обычно медведицы устраиваются на крутых склонах, но Чернов показал в сторону: метрах в пятидесяти на ровной снежной поверхности темнел выброс. Медведица взломала потолок. Возможно, выходила. Возможно, сейчас лежит там, в берлоге.
На разведку пошли Машкин с карабином, Винтер — он прихватил щуп, лопату и закидушку, к палке на длинной веревке был привязан ком из тряпок и шкурья. Варфоломей шел последним с фотокамерами. Чернов, как всегда, первым — с «кеп-чуром».
Машкин слепил снежок и бросил в отверстие. Дыра была примерно метр в диаметре.
Винтер забросил закидушку. Подергал ее. В это время он напоминал рыболова. В ответ ни звука.
Чернов подошел ближе. Винтер тоже. Потыкал щупом.
— Она пустая, — сказал Чернов. И заглянул внутрь. — Так и есть.
Винтер аккуратно вскрыл берлогу. Чернов зарисовал расположение камеры, сделал обмеры, Варфоломей сфотографировал.
Машкин пошел к вездеходу.
— Ну вот, — сказал Чернов, — поехали дальше.
Вездеход медленно тронулся по склону. Наст был очень тверд, ветер тут так цементировал снег, что машина почти не оставляла следа.
Чернов открыл дверцу, высунулся и на ходу осматривал местность в бинокль. Вездеход шел медленно.
— Так, так… — непонятно приговаривал он, — так, так…
— А ну-ка, останови! — закричал он вдруг Машкину.
Чернов влез на капот. Он лихорадочно наводил бинокль на резкость, смотрел и вздыхал. Затем быстро юркнул в кабину.
— Вон! По распадку! — он показал Машкину. — Уходит! Медведица с двумя! Гони, отрезай путь к морю! Она во льды уходит!
Вездеход взревел, и понесся наперерез к распадку. План у Чернова был простой — настигнуть медведицу, она повернет в горы, на сопку, и тут он ее догонит выстрелом.
