— А помнишь, как вас в плен чуть не взяли? — спросила Ноэ.
— А как же! — засмеялся Антоша. — Это разве забудешь! Вот уж было весело!
— Сначала-то не очень весело, — поправил Чернов, — зато потом отвели душу.
Они начали в деталях вспоминать эту историю, вошедшую в летопись курьезов Арктики.
…Машкин взял отпуск, не мог вылететь с острова, махнул рукой и записался рабочим к Чернову — работать на просчете и мечении белых медведей в берлогах Дрем-Хэда. Жили они вдвоем в то злосчастное время, когда сгорел балок. Осталась от балка одна треть, ее соединили с эскимосским иглу, строили сами и так жили.
Однажды утром почудилась обоим сразу иностранная речь, где-то прямо над головой. Они выскочили мигом из спальных мешков, бросились к крошечному окошку, надышали маленькое пятно и… обомлели. У входа в иглу стояла группа лыжников в ярких пуховых костюмах ненашего производства и оживленно обсуждала что-то не на русском языке.
«Американцы», — мелькнула у обоих мысль.
Чернов кивнул Машкину на карабин, приложил палец к губам и потянулся за пистолетом. Он надел ремень с кобурой прямо на кухлянку, осторожно приоткрыл дверь и показал Машкину, чтобы страховал его из карабина, чтобы стоял подальше, сзади.
Ход в иглу был прикрыт листом фанеры. Чернов надел очки, чтобы солнце не ослепило сразу, отодвинул лист и стал у входа.
— Добрый день, сказал он по-английски.
Ему по-английски вежливо ответили.
Он сосчитал лыжников. Восемь человек, силы неравны. Но он заметил, что оружия в руках у них нет. Во всяком случае, не видно.
«А у меня кобура расстегнута, успею», — подумал он.
Английский язык Чернова в объеме кандидатского минимума позволял вести вежливую беседу.
Английский гостей оказался не лучше, но Чернову понять этого было не дано. Он перешел на русский. По-русски гости говорили с ужасным акцентом. Это еще более настораживало.
Положение было дурацким. Гости сняли лыжи и ожидали приглашения к чаю, а черный, давно немытый бородач стоял с оружием у входа и вел джентльменский диалог.
И вдруг он заметил, как маленький лыжник, откинув капюшон, тряхнул головой и выпустил прекрасную копну рыжих волос.
«Боже, женщина!» — удивился Чернов.
Женщина воткнула рядом с иглу лыжную палку с вымпелом, известным Чернову еще со студенческих лет. Он сам состоял членом этого спортобщества.
«Буревестник!»
Чернов кашлянул, вышел наружу, пригласил изнутри Машкина — так все и познакомились. Семь лыжников, лыжница и наши весьма помятые интеллигенты.
