В центре кандидатура была согласована, утверждена, должность инженера за Машкиным осталась, все ребята экспедиции были ему благодарны за инициативу — и Машкин остался один.
Кроме своего не очень сложного хозяйства в наследство Машкин получил несколько початых банок краски, аэрограф (пистолет-разбрызгиватель краски), кисти, картон и фанеру. Всем этим художник партии пользовался для написания диаграмм, красочных таблиц и бодрых лозунгов, призывающих к досрочному выполнению плана по бурению скважин во льду.
В Новый год без елки грустно, а на острове вообще не растет ни кустика, какая уж тут елка!
Антон Машкин аккуратно сшил две простыни, сделал из досок рейки и на огромный подрамник натянул простыни. Затем мелом наметил контуры будущего рисунка и включил аэрограф с зеленой краской. Елка получилась великолепной, огромной и ядовито-зеленой.
Рядом с елкой он намеревался поместить Деда-Мороза, Снегурочку и белого медведя.
Медведь у него получился быстро и легко. Достаточно было только углем провести по простыне — медведь белый и краски не требовал. С Дедом-Морозом и Снегурочкой дело оказалось более сложным.
Краски не хватило — и шубу Деда пришлось превратить в весьма легкомысленную куртку, вместо брюк пришлось ограничиться шортами, а унты вообще ликвидировать, таким образом оставив деда босиком.
Снегурочка по замыслу художника должна быть в роскошной дубленке и на коньках этак лихо подъезжать к Деду.
Коньки еще получились кое-как, но затея с шубой и шапкой-магаданкой начисто провалилась, и Снегурочка залихватски подъезжала к Деду на коньках и в бикини.
Как ни пытался Машкин выжать из аэрографа хоть каплю краски, ничего не получалось. Даже на приветствие: «С Новым годом!» — ничего не оставалось, как израсходовать штемпельную тушь, благо печати у Машкина не было и ставить печать никому не нужно ни сегодня, ни через год.
Втайне все же гордясь своим детищем, Антоша Машкин вытащил произведение искусства на улицу и прибил его рядом с крыльцом, на стене дома: тут громадное полотно круглые сутки хорошо освещалось в полярной ночи электрической лампочкой.
Со всех концов поселка к дому проторились новые тропинки. Чукчи и эскимосы приветствовали шедевр и горячо хвалили художника.
Последним пришел председатель сельсовета Акулов. Он долго вынашивал свое отношение к полярному вернисажу и наконец решился.
Следует заметить, что вся власть на острове сосредоточивалась в лице Акулова, так как ни партийной, ни профсоюзной организации, ни представителей администрации совхоза тут не было — все это было на материке, за проливом, поскольку организовать на острове хотя бы отделение совхоза считалось нерациональным, тут оленей-то всего три тысячи, выпасаются вольно, без пастухов, никуда им с острова не убежать. Да бригада охотников — зимой добывают песца, летом и осенью — моржа. Да двадцать овцебыков привезли ученые в экспериментальном порядке — тоже на вольном выпасе, никаких забот. Четыре из них тут же умерли. Энергии одного Акулова было достаточно, чтобы на острове соблюдался порядок.
