— Просто смотри на меня, Свеча, — мягко произнесла она. Она подождала, пока маленькая девочка не прекратила дрожать. — Ты можешь сделать это?
Свеча кивнула.
— Я не буду больше смотреть.
— Хорошо. — Сова оглядела остальных. — Что бы это ни было, Свеча права. Нам нужно уйти отсюда как можно дальше. Кто–нибудь видел Воробышка или Ягуара?
Никто не видел. Мелок и Винтик спорили о том, кто должен взять передний конец носилок Погодника. Речка рассердилась, оттолкнула Мелка и сама взялась за носилки.
— Сова говорит, что нам нужно уходить. Винтик, поднимай свой край, — она взглянула на Мелка. — Ты можешь толкать инвалидное кресло некоторое время, поскольку ты так устал.
Они снова двинулись в путь, все еще поднимаясь от береговой линии по Первой авеню в пределах видимости Молотобойца до того, как выйти на шоссе. Именно там, как сказал им Рыцарь Слова, они найдут его транспортник и должны ждать, пока он не присоединится к ним. Сова надеялась, что он поторопится. Она все больше тревожилась из–за того, что они были разделены с Воробышком и Ягуаром. Довольно тяжело было потерять Ястреба и, возможно, Тессу, но невыносимо было думать о потере еще двоих.
Призраки были семьей, а как мать этой семьи, она не чувствовала себя хорошо, если ее группа не была вместе.
— Мелок, ты на самом деле слишком устал? — спросила она так тихо, чтобы другие не могли услышать. Она обернулась на него. — Тебе нужен отдых? Может быть, Свеча заменит тебя на несколько минут, если тебе нужен перерыв.
— Я не устал, — сказал мальчик, отказываясь признавать что–либо подобное, посмотрев мгновение на Речку, а затем вновь отвернулся. — Я могу делать все, что и любой другой, и делать это лучше всех. Особенно лучше нее.
Даже в полете и в опасности, они ссорились как дети, кем они и были, подумала Сова. Но они любили друг друга и все делали один для другого. Разве не так же обстояли дела в других семьях, независимо от их характера и обстоятельств? Разве не это являлось большей частью того, что определяло их как семьи?
Они продолжали свой подъем к вершине холма и шоссе, следуя по тротуару, проходящему между грудами развалин и оставленных автомобилей. Темные, в большинстве своем пустые здания образовали огромные стены по обеим сторонам, и они шли в тени и тишине. Холодный ветер влажными порывами врывался в эти бетонно–каменные каньоны, неся запах смолы от факелов. Барабаны пульсировали в устойчивом ритме, глубоким и зловещим звуком.
