Сын приехал наутро. Задержался в дверях, смерил их взглядом, пробормотал: «Должен пройти ящик». Затем поднялся в отцовскую спальню, не обращая внимания на мельтешащих вокруг слуг.
– Здравствуй, папа, – заулыбался он с порога, Григорий Васильевич приподнялся на кровати, Таня поспешила поправить ему подушки. – Как здоровье? Идешь на поправку? А я тебе подарок принес!
И достал из сумки новенькую курительную трубку.
– Во! Ручная работа, из бриара. Под заказ делал, готовил к твоему дню рождения, но решил сейчас подарить. Для поднятия боевого духа, так сказать. И табаку специального купил – специально под нее…
– Нельзя Григорию Васильевичу курить! – перебила Татьяна, но барский сын лишь отмахнулся от нее.
А барин оживился.
– Ох, молодец, сынок. Уважил старика, – улыбнулся, разглядывая деревянную трубку с маленькой чашей, причудливой резьбой на поверхности и серебряной цапфой. – А то эти окаянные все попрятали, я уже и запамятовал, как табак выглядит.
Никита оскалился. А у Татьяны все вскипело внутри.
– Что же это за подарок такой – для человека после сердечного приступа? Вы что, не понимаете, ваш отец умереть может! Или вам только того и надо? Что уставились? Лучше бы ему… мандарин принесли! А вам, барин, не стыдно? Давно лежали, не в силах пошевелиться? Снова хотите?
– Пошла вон, девка! – зарычал Никита и побагровел до ушей, доберманы в углу комнаты приподнялись. – Кто ты такая, чтобы командовать? Не тебе решать, будет курить мой отец или нет. Твое дело пыль вытирать и молчать в тряпку. Пошла, пошла вон из этой комнаты и из этого дома – тоже. Я здесь хозяин!
– Э нет, сынок, – Григорий Васильевич выпрямил спину. – Покамест хозяин здесь я! И, даст бог, еще не один год проживу в этой комнате и этом доме, посему горничную и сиделку мою трогать не смей. А подарок свой и правда прибереги до лучших времен. А теперь ступай. Я отдыхать буду.
– Ты… ты гонишь меня, сына, из-за какой-то наглой девки? Сиделка, говоришь? Думаю, она не только сидит с тобой. Может, уже и дом на нее отписал? Или разделил его между всеми этими… прислужниками убогими.
– Выйди, сын.
– Барину отдыхать надо! – Татьяна подошла к кровати, стала между отцом и сыном. – Ложитесь, Григорий Васильевич.
В дверях спальни появился дворецкий, поинтересовался, не нужна ли помощь. К кому именно он обращался, понятно не было, но от его спокойного голоса Никита, готовый ринуться на Татьяну, остановился, подумал секунду и бросился прочь.
