— Восемь месяцев и три недели, но не говори никому, Гэвин. Это нелегко для меня.
— Твоя тайная жена. Ну, расскажи подробнее. Какой у нее рост?
— Сто семьдесят, пятьдесят четыре килограмма, длинные ноги, джинсы в обтяжку, независимая, без претензий, этакая типичная западная девочка.
— Я должен найти себе такую. Ты собираешься жениться на ней?
— Конечно, нет. Допивай свой стакан.
— Она у тебя одна?
— А у тебя?
— Конечно, нет. Никогда не ограничивался одной. Но мы говорим не обо мне, Томас, мы говорим здесь о Питере Пэне, Каллагане Холодной Руке, человеке с ежемесячно меняющимся представлением о женской красоте. Скажи мне, Томас, но только не лги своему лучшему другу, а просто посмотри мне в глаза и скажи: неужели ты докатился до моногамной связи?
Навалившись на стол всем телом, Вереек смотрел на него во все глаза и глупо улыбался.
— Не так громко, — сказал Каллаган, оглядываясь по сторонам.
— Ответь мне.
— Назови остальные имена из списка, и я отвечу тебе.
Вереек отвалился от стола.
— Прекрасный ход. Я думаю, что твой ответ должен быть утвердительным. Ты влюбился в эту девицу, но не хочешь признаться в этом. Мне кажется, что ты у нее на крючке.
— О’кей, я у нее на крючке. Тебе стало легче?
— Да, намного легче. Когда я смогу увидеть ее?
— Когда я смогу увидеть твою жену?
— Ты запутался, Томас. Это совершенно разные вещи. Ты не хочешь видеть мою жену, я же горю желанием посмотреть на Дарби, понимаешь? Заверяю тебя, они совершенно разные.
Каллаган улыбнулся и отпил из стакана. Развалившись на стуле, Вереек скрестил ноги в проходе и поднес к губам зеленую бутылку.
— Ты уже хорош, дружище, — сказал Каллаган.
— Мне жаль. Я пью слишком быстро.
Грибы подали в шипящих кокотницах. Вереек отправил в рот сразу два из них и теперь яростно жевал. Каллаган наблюдал. Шивас приглушил чувство голода, и он решил подождать с едой несколько минут. В любом случае алкоголь ему нравился больше, чем пища.
Четверо арабов шумно уселись за соседний столик, громко тараторя на своем языке. Все четверо заказали виски «Джек Даннель».
— Кто убил их, Гэвин?
С минуту тот продолжал жевать, затем с усилием проглотил.
— Даже если бы я знал, то не сказал. Но, клянусь, я не знаю. Это уму непостижимо. Убийцы исчезли бесследно. Все было тщательно спланировано и безупречно исполнено. Ни одной улики.
— Почему такое сочетание?
Он отправил в рот очередной кусок.
— Здесь все очень просто. Просто настолько, что можно не обратить внимания. Они были легкоуязвимы. У Розенберга не было охраны в его городском доме. Любой воришка мог войти и выйти. А несчастный Джейнсен слонялся ночами по таким местам… Они были беззащитны. В точно назначенное время каждый из них умер, остальные семеро судей имели агентов ФБР у себя дома. Вот почему были выбраны эти двое. Они были глупые.
