— Ну ладно, понял! Пословица хоть и злая, но меткая. Больно бьет. Попробую переговорить с инспекцией. Там тоже — летчики. Поймут — помогут. Не поймут — пусть краснеют.
Распрощались. Остались одни. Иван Иванович молча, с укором посмотрел на меня.
— Не быть тебе дипломатом! Черт тебя дернул за язык!
— Знаю! Не рожден! Не хотел говорить, да это к нему и не относится, вырвалось само.
— Тебя всегда не вовремя взрывает, — усмехнулся Черевичный. — Шмидту сказал: «Старой калужской дорогой плаваете, за берега держитесь!» А Водопьянову бухнул:
«Примитивно летаешь, за землю вцепился!» А потом, как байроновский Чайльд Гарольд, с обидой на весь мир ходишь, наградами–де обошли…
— О «старой калужской дороге» я говорил на конференции, и ты был согласен со мной. Северный морской путь не одноколейная дорога. Дорог в океане много. Их искать надо! Плавание под берегами — это тактика древних поморских кочей. Теперь самолеты есть. Сколько раз мы наблюдали: Карское море сплошь забито льдами, а севернее чистая вода, от мыса Желания до Диксона хоть на парусах иди. Разве не так? Или другое — что ты делаешь, когда в полете попадаешь в плохую погоду? За землю держишься? Нет. Ты не самоубийца! Ты за облака уходишь, подальше от матушки–земли. Теперь и Водопьянов так делает. Врезался в берег на Байкале — научился. В нашем первом высокоширотном перелете на Землю Франца — Иосифа в тридцать шестом году, я был штурманом звена у Водопьянова, и он уже не жался к земле. Над облаками шли. Легко, свободно. Вот только штурману доставалось… — говорил я запальчиво, будто оправдывался, а в душе оставался неприятный осадок.
И зачем я сказал эту пословицу Мазуруку? Уж он–то никогда не был чиновником, и мне об этом известно больше, чем кому–либо другому. Только вспомнить, чего стоила нам зимовка на острове Рудольфа во время дрейфа папанинцев. А его взлет на гидросамолете с земли! Он уже был тогда начальником Полярной авиации. Этот взлет поразил всех. Такого еще не бывало.
В двухстах пятидесяти километрах к востоку от Тикси на летающей лодке «дорнье» полярного летчика Михаила Каминского начался пожар. Гибель угрожала всему экипажу. Каминский успел посадить гидросамолет в тундре, пожар удалось ликвидировать. Самолет был брошен, поскольку взлетать мог только с воды. Мазурук прилетел на легком колесном самолете, осмотрел место происшествия и, выяснив состояние гидросамолета, заявил:
— Буду взлетать. Чтобы легче было — один. Следите за мной и сопровождайте до Тикси!
