– Джесс, – пробормотал он, прижимая к себе. Он уложил ее на кровать.
– Лукас. – Джессика облизнула губы.
При взгляде на ее влажный рот Лукаса охватил бешеный порыв вожделения. Эрекция была такой сильной, что пришлось сделать паузу, прежде чем он мог двигаться. Ему хотелось сорвать одежду и сразу овладеть ею, но он сдержался. Если он не сохранит контроль, то рискует снова покориться ее чарам, как бывало раньше. Пока он снимал пиджак, вешая его на спинку стула, Лукас постарался оценить Джессику объективно. Странно, что перед камерой она была скована и зажата и в то же время вспыхнула как огонь в ту секунду, как он дотронулся до нее. Но ведь она всегда была такой! Он горько усмехнулся. Джессика позволяла ему проникнуть под холодную оболочку – в прямом и переносном смысле, – только когда, изнемогая от страсти, лежала под ним, будь то в постели, в гостиной, в машине, в любом месте, где они занимались любовью. В любое другое время она олицетворяла холодную сдержанность.
Но не в эту минуту. Глаза Джессики затуманились, лицо раскраснелось от удовольствия, бедра недвусмысленно раздвинуты, словно приглашая его к сексу. Она совершенно органично вписывалась в изысканный интерьер роскошной спальни. Ничего удивительного – Джессика с рождения принадлежала миру богатства и комфорта, а он был здесь чужим.
Лукас положил ладонь на ее левую грудь. Массируя пальцем набухший сосок, он чувствовал, как отчаянно билось сердце под черно-красным кружевом провокационно открытого бра.
– Со мной ты никогда не носила такого фривольного белья, куколка, – ревниво заметил он. – Этого хотели мужчины, которые были после меня, или с возрастом у тебя изменились вкусы?
Джессика открыла было рот, чтобы рассказать, как Патти заставила ее купить эротичные вещицы, чтобы «войти в образ». Но ведь это не помогло, не так ли? Она походила на ледяную куклу в сексуальном вечернем платье, пока Лукас не дотронулся до нее.
Джессика прикусила губу. Но как он это сделал! Она забыла, каким изысканно-прекрасным был оргазм с единственным мужчиной, который тебе по-настоящему дорог. С ним Джессика становилась слабой, беспомощной и очень уязвимой. Ей надо вести себя осторожнее. Прежде всего не стоило допускать близости. Но раз уж она по вполне объяснимым причинам уступила, какой смысл останавливаться? Если суждено потом раскаиваться, то по крайней мере надо получить максимальное удовлетворение. Кроме того, секс хоть и был восхитительным, но он был односторонним, а Джессика хотела заниматься любовью по-настоящему. Разве она всю жизнь не мечтала об этом? Ей надо ощутить его в себе. Очень глубоко. Только Лукас мог заполнить мучительную пустоту внутри.
