За размышлениями я дошёл до своего временного КП. Командиры сотен и групп уже были здесь, видать, узнали о гонце. Оглядев своих соратников, я прояснил им обстановку:
– Вартислав в окружении, и мы пойдём к нему на выручку. Выдвигаемся прямо сейчас, идём к замку на реке Траве. Впереди – дозорные из свежей сотни Твердяты Болдыря и вместе с ними лесовики Лайне. Наверняка германцы, которые обложили бодричей, ожидают, что мы своих не бросим, и за окрестностями будут присматривать.
Сотники нахмурились, ибо лезть в большой бой ни у кого желания не было. Однако против никто не выступил, и вскоре, оставив в ближайшем овраге трупы пленных, войско вышло на широкий грунтовый тракт и двинулось на восток. Ругать или как-то хаять Вартислава я не собирался. Очень может быть, что германский граф заранее всё обдумал и подготовил ловушку, не зря же его конные патрули вокруг Гамбурга шныряют. И если бы бодричи в замок на Траве не влезли, через пару дней его взял бы я. И тогда уже мне пришлось бы вырываться из окружения, хотя я, скорее всего, в западню не попал бы, слишком хорошая у Вадима Сокола команда подобралась. Степняки обеспечивают разведку, дружинники Берладника легко раскидают любой вражеский строй, а воины племени хеме буквально сливаются с лесом, и даже я со своими способностями не всегда могу их почуять. Морская пехота из варягов, пруссов и киевлян превосходно берёт укрепления, а вароги – отличные налётчики и мародёры, которых мёдом не корми, но дай что-нибудь поджечь. В общем, один сегмент дополняет другой, и под моим началом – мощная боевая машина, которая сама по себе способна перемолоть войско имперского графа.
Немаловажный фактор нашего успеха и неорганизованность вражеской армии. Тот же Сигурд Плитерсдорф наверняка действует сам по себе. Кто был под его началом, тех на битву и поднял, а в Гамбурге о его замыслах, скорее всего, ничего не знают. И дело здесь не в том, что граф непомерно крут, а в нежелании делиться славой и добычей с другими имперскими феодалами. Это весьма повышает наши шансы на успешную деблокаду дружины Вартислава. Поэтому перед грядущим сражением я был спокоен и старался не суетиться. Мои воины это ощущали и тоже не нервничали. Здоровый мандраж перед боем, естественно, был у всех. Но недобрых предчувствий или тем паче чувства обречённости не наблюдалось. Каждый верил в мою счастливую звезду и в то, что вождь не кинет их на убой. Войско шло за очередной победой, и это было хорошо.
