Ни одного, черт бы его побрал. Самуэл по старой дружбе предложил ему теперь жить на шикарном персидском ковре в его рабочем кабинете. Йон предложения не оценил, скрылся под подушкой и решил, что здесь и умрет. То ли лечебная магия была какая-то ущербная, то ли он. Но к вечеру он возвращался домой с тяжелой головой и не менее тяжелым сердцем. И первое, что он сказал, хлопнув дверью, было:
— Нету драконов! Совсем нет. Последнего убили. Он не был пьян, совсем не был. Просто драконов в самом деле больше не было. И его это злило не меньше Марисы. Все-таки охотником на драконов был не только он, но и его предки. И кто же знал, что ему доведется дожить до того момента, как ни одной огнедышащей твари больше не будет на всем белом свете. И эту мысль он ненавидел больше всего. Мариса молча поставила перед ним плошку с бульоном. Выгребая кусок холодной оленятины со дна тарелки, Йон еще не знал, что все не так просто, как казалось пятерым выпивающим бывшим охотникам, оставшимся не у дел. Через две недели — не случилось еще даже первых намеков на очередной их разлад с Марисой — он узнал, что Ройс погиб. И — через большую паузу добавил Самуэл — он был убит. Казарма вместе с ним и еще третью роты сгорела. Ее испепелил дракон. Нет, вы слышали? Ее испепелил, мать его, дракон. Глаза у Самуэла, постучавшего в дверь вместо того, чтобы войти через стену, как обычно, были размером с две золотые марки. В радужке пробивалась тревожная желтизна, что тоже говорило в пользу сравнения. По всему виду колдуна можно было предположить, что силы его на исходе. Что магии осталось совсем на донышке. Марисы не было, она на два дня уехала в город за продуктами, важными и полезными вещами, ну, и навестить свою матушку, отличавшуюся цыганским нравом. Она даже не убеждала дочь, что та сделала неправильный выбор — Йон, честно говоря, никогда с ней не встречался. Но кажется, Мариса с матерью не очень хорошо ладили.
— Идем, пойдем, быстрей, — зачастил Самуэл. В другой день — как будто в прошлой жизни — с него сталось бы ухватить Йона за руку и тут же провалиться в пол, чтобы спустя мгновение вынырнуть где-нибудь в другом городе. Но не сейчас. Он выглядел усталым, как будто всю ночь тушил пожар или пытался поднять из мертвых целую армию. Йон был бы плохим другом, если бы не понял, что так оно все и было. И, не исключено, что и то, и другое в самом деле имело место быть этой ночью. Они стояли перед каменным остовом выгоревшей изнутри казармы. Йон молчал, сцепив руки на груди. Самуэл, присев на корточки, скреб пальцем камень из основания здания, пытаясь нацарапать на нем какой-то символ. Законченная руна вспыхнула и с треском догорающего фитиля погасла. Самуэл отдернул руку и потер ее.
