— Эй, откуда ты взялся?
Сердце у Пэли чуть не выпрыгнуло изо рта, подобно плохо пригнанному ряду искусственных зубов. Он повернулся, чтобы встретиться с первым елизаветинцем. Слава Богу, тот выглядел вполне нормально, хотя был грязен. Обут он был в башмаки грубой работы, плотно обтягивающие болотного цвета штаны и замызганную куртку. Он немного шатался, словно был пьян, и когда подошел ближе, чтобы разглядеть Пэли, того обдало резким пивным запахом. Глаза подошедшего человека глядели тускло, он сопел и втягивал носом воздух, словно пытался определить по запаху, кто такой Пэли. Пьяный, в глазах все двоится, подумал Пэли с отвращением, и еще так уверенно обнюхивает!
— Я джентльмен из Нориджа, — сказал Пэли, тщательно произнося каждый звук, — только что приехал. Отойди-ка немного в сторону, приятель! Тебе, что, невдомек, что перед тобой дворянин?
— Не знаю я, кто ты такой и зачем явился сюда в глухую ночь!
Но он все же отошел. Пэли зарделся от этой маленькой победы, победы человека, который, к примеру, изучал дома русский язык, а затем, впервые приехав в Москву, понял, что его отлично понимают. Он сказал:
— Ты? Ты? Ты мне не тыкай, приятель! Я хочу поговорить с министром Бербеджем.
— Который это Бербедж? Молодой или старый?
— Все равно. Я написал пиесы и желаю теперь показать их.
Сторож — очевидно, это он самый и был — снова обнюхал Пэли.
— Может, вы и джентльмен, только пахнете вы не как добрый христианин. И время явиться сюда вы тоже выбрали не христианское.
— Но я уже говорил, что только что приехал.
— Отчего же не видно ни вашей лошади, ни плаща?
— Они… я их оставил на постоялом дворе.
— А еще говорите, что недавно приехали, — пробормотал сторож. — Пойдемте.
Он хмыкнул и тотчас же протянул правую руку в направлении Пэли, как бы призывая на него благословение.
— Знаю я, что это такое, — он еще раз хмыкнул, — знаю я все эти шашни. Верно, возился с какой-нибудь потаскухой или с чьей-нибудь женой, а она тебя под утро возьми да и выстави…
Пэли плохо улавливал, что он бормочет.
— Тебе ведь нужна постель?
Наконец Пэли догадался, куда он клонит, а заодно понял, почему тот протягивал руку и шевелил пальцами. Золото. Он залез в сумку и вытащил энджел. Когда сторож взял монету в руки, у него отвисла челюсть.
— Сэр, — сказал он, дотрагиваясь рукой до шляпы.
— Сказать по правде, — произнес Пэли, — я не попал на постоялый двор, вернулся из гостей слишком поздно, барабанил в дверь, да так и не добудился хозяина.
