Это теперь, по прошествии времени, она понимает, что, наверное, все было несколько странно. И кто знает, была ли абсолютно нормальной Мадлен, если с удовольствием таскала маленькую девочку по спиритическим сеансам и прочим гаданиям мадам Ламбер, рассказывала на ночь истории о баньши и древних проклятиях, а в музее мадам Тюссо шептала в полумраке, что ночью, когда посетители уходят, фигуры оживают и ведут собственную, тайную жизнь.
Мадлен Уэйнфилд вообще была женщиной странной. Но любящей женой и достойной спутницей, поэтому Леонард Уэйнфилд сдержанно реагировал на ее поведение, и на памяти Анабель, ни разу не возразил ей. Даже в те выходные, когда Мадлен взяла Анабель, и они отправились в старинный шотландский замок, чтобы искать привидений. Никаких духов они так и не видели, зато Анабель на всю жизнь запомнила, как ночью подошла к окну и там, в темноте, увидела россыпь сияющих фонариков.
– Блуждающие огни, – сказала тогда Мадлен. – Никогда не следуй за ними. Они указывают дороги мертвым.
Мадлен была убеждена, что смерть – вовсе не такая уж неожиданная штука. И если внимать ее предупреждениям и не следовать предлагаемой дорогой, можно жить вечно. Поэтому смерть матери, да еще такая неожиданная, стала для Анабель настоящим шоком. Она не могла понять, как Мадлен Уэйнфилд могла погибнуть, почему она этого захотела. Анабель не сомневалась, что захотела. Потому что иначе она была бы до сих пор жива.
Анабель никогда не верила в официальную версию автокатастрофы. Считалось, что Леонард не справился с управлением на темном повороте, когда вместе с женой возвращался с приема, проходившего за городом. Они вылетели с дороги прямо в дерево и погибли на месте, а когда их нашли, проигрыватель еще играл по кругу их любимую мелодию, которую Уэйнфилды поставили, когда выезжали с приема.
Расчесав густые темные волосы, Анабель собрала их лентой и все-таки надела на шею камею. Последняя была частью наследия, оставшегося от бабушки, Норы Меррик. Даже в передаче этих вещей Мадлен избрала весьма эксцентричный способ. Просто однажды подарила дочери красивый ключ, но не сказала, от чего он. Лишь после ее смерти, разбирая вещи матери, Анабель, среди вороха кукол Вуду и католических четок, нашла небольшую резную шкатулку. Она не сразу вспомнила про ключ, но оказалось, он идеально подходит к замку.
Там были старые пожелтевшие фотографии. На некоторых рукой Мадлен было подписано «Нора Меррик», другие были еще старше, но подписи на них отсутствовали. Нашлось даже одно изображение Джеймса Хэтфилда, деда Анабель и отца Мадлен, который сначала бросил ее, а потом снова нашел. Со снимка смотрел привлекательный мужчина с надменным взглядом, но в чертах его лица было что-то смутно знакомое. Сейчас Фредерик и Винсент очень на него похожи, хотя сами вряд ли подозревают об этом. Они интересовались семейной историей, но куда больше их заботило настоящее.
