Приятие того, что есть: разве это признак силы? Нет, здесь скорее рабство. Другое дело приятие того, что уже совершилось. В настоящем – бороться.
Правда не добродетель, но страсть. Отсюда – никогда ей не быть милосердной.
Языковые тики у М....: – И все такое – В общем и целом – Хоть отбавляй… – Ну, в общем, вы знаете… – Я не нашла в ней ничего особенного – Она не доверяет ни одной живой душе, ну как так можно – Да что тут говорить! Пока не увидишь, не поверишь – Уникально – Когда она только ложилась на операцию… – Рассыпанные приборы (разрозненные) – Я, говорит, просто так сказала, ладно, думаю, ты у меня еще попляшешь – А еще, помнишь, у нее такой был потрясный… – И ля-ля-ля – Так что вот… – Хватит выпендриваться-то! (обращаясь к мужу, который собрался куда-то идти без свитера).
То же. Аугуста. Солдат, ее фронтовой крестник, так выражает ей свою признательность: «Г-жа Пельрен, вы для меня были не просто матерью, а хуже». Ее рассказ о бомбардировке в Нанте. В этот момент она шла по улице с подругой; они вдвоем забились в какой-то подъезд. «На мне лиса была и новый костюм. Когда все кончилось, я осталась в одной комбинации». Подруга исчезает под обломками. «Я ее за волосы вытягивала. Еще бы чуть-чуть и…» «А благоверный мой, видно, настолько был от меня без ума, что даже не побеспокоился, выбралась я оттуда или меня завалило… Причем накануне мне выписывали удостоверение личности. Там графа есть – „особые приметы“, я прочерк поставила. А на другой день уже такая рожа…»
Именно из-за жестокостей со стороны адмирала Колчака в русской компартии чекисты возобладали над приверженцами более гуманных методов.
1920 г. Отмена смертной казни. В ночь перед вступлением декрета в силу чекисты расстреливают заключенных. Впрочем, через несколько месяцев смертная казнь вводится вновь. Горький: «Когда же прекратятся у нас убийства и кровопролития?»
Следует вкладывать свои принципы во что-то великое. В малом достаточно просто милосердия.
Уайльд. Хотел поставить искусство превыше всего. Однако величие искусства отнюдь не в том, чтобы парить надо всем. Напротив, оно в том, чтобы во все вмешиваться. Уайльд пришел к пониманию этого благодаря боли. Но это время несет на себе вину: непременно нужно пройти через боль и рабство, чтобы открыть истину, которая присутствует и в счастье – если только сердце достойно его. Холуйский век.
То же. Не бывает двух талантов: один для жизни, другой для творчества. Одного достаточно и на то и на другое. И можно быть уверенным, что если этого таланта хватило лишь на произведение искусственное, неподлинное, то и жизнь ему была под силу лишь пустая и ничтожная.
