— Пойдет дело, — усмехался Костя, — с такими-то работать будем во, на большой палец!
Действительность превзошла все его ожидания.
К восьми утра, все бригадники аккуратно в сборе. Даже те, кто поспать горазд, вроде Бугрина.
Наряд получен и на работу.
Тяжело летом на «линии». С утра еще ничего. Солнышко пригревает легонько, ветерок прохладный. А вот к полудню становится жарко.
Пот ручьями течет с ребят. Жарко от солнца, от печки, от раскаленного тротуара. Нестерпимо жарко.
— Эх, в Неву бы сейчас! — вздыхает кто-то.
— Кваску холодненького неплохо.
— Пивца со льда…
Жарко. Так жарко, что даже говорить не хочется.
Прохожие с любопытством останавливаются около разрытых ям, долго, пристально смотрят на концы кабелей, на муфты. Ребятишки протискиваются к самому краю и, раскрыв рот, смотрят на быструю и четкую работу «бригадников».
Изредка кое-кто из прохожих, споткнувшись на кучу или булыжник, ворчит себе под нос:
— Нарыли тут. Всю мостовую испакостили.
Или:
— Опять Откомхоз чинить начал. Кажинный год на том же самом месте.
Хорошо идет работа у ребят. Ничего, что молодежь, а старикам нос утерли. Еще только два часа, а наряд почти выполнен. Семьдесят метров кабеля, три тройника и две муфты. А ведь всего двенадцать человек. Семь землекопов, три монтера и два помощника.
Подъехала машина. Мастер медленно обходит траншею, долго задерживается у муфт.
Ребята внимательно следят за ним, поглядывая из ям.
Ждут, похвалит.
Ничего не сказал Глазов. Только, когда в машину садился, кепку на голову туже натянул и на Бугрина, стоявшего рядом, строго взглянул.
— Не в духе видать?
— Да-а…
— Ну, давай, давай! Кончать надо.
* * *
Сбросив прозодежду и накинув пиджак, Бугрин отправился в коллектив.
Еще перед лестницей, что вела в завком, с удовольствием представлял себе, как влетит сейчас в комнату и скажет ребятам:
— Сегодня на два часа раньше норму сделали.
И в ответ, как всегда:
— Молодцы, ребята!
Вот и дверь. Вошел. Все обернулись к нему.
— А сегодня… — начал было Бугрин, но нет на лицах у ребят обычной улыбки. Сурово глядят глаза.
— Что сегодня? — раздался Шалькин насмешливый голос.
— …жарко, ребята, — только и нашелся что сказать Бугрин.
— Да-а, жа-ра…
— Случилось что, ребятки? — обратился он к присутствующим.
— Нет, ничего… о вас разговор шел.
— О бригаде?
— О ней.
— Ну…
— Да, так о работе говорили.
— В чем дело-то?
— Глазов заходил. Жаловался. Работаете, не как полагается.
— Ну, прости уж…
— И прощать нечего, — вмешался Сахалинский, — гоните вы, ребята, не работа, а гонка какая-то.
