— Нет, Митя, как хочешь, а разъяснительную работу по случаю с Ионой придется тебе взять на себя. Не могу я. Не поверят мне, скажут — сам еврей, так за своих заступается. Пожалуй, если я буду выступать, то и меня покроют.
— Эх, Оська, не ожидал я от тебя такой вещи. Не по-большевистски это. Ну и что ж, что еврей. Неужели поэтому и труса праздновать нужно. Нет, милый. Ты — еврей, так ты поди и расскажи о себе. Мне-то ты рассказывал. Ведь только твоя речь правдивая. Речь о самом себе сослужит нам большую службу. Ты сам помнишь о погроме. Помнишь о твоей сестренке, что штыком прикололи к стене. Ты сам с революции в комсомоле, и на фронтах, и сейчас работаешь на дворе. Расскажи о самом себе, Ося. И это будет верно. А так прятаться, бояться — неправильно будет. — Хуже. Вот, мол, боится. А ты не бойся и разъясняй! А за меня не беспокойся.
— Но по-моему мало разъяснительной работы. Нам, по-моему, сейчас нужно взяться за пересмотр нашей комсомольской работы. Систему надо пересмотреть. И начинать ее нужно не с обкома или райкома, а с цеха, с мастерской, звена.
— Случай с Ионой нам и нужно использовать для этого поворота. Повторяю тебе еще раз, Ося, что все, что мы имеем: вечеринки, пьянство, прогулы — все это только от того, что ребятам некуда деваться. Энергии много, а провод-то один. Переключить эту энергию надо на что-то разумное, полезное. И нужно это начать сейчас.
Разъясняй ребятам, рабочим о вреде антисемитизма, о том, что мешает нашей стройке, но вместе с тем и узнавай у ребят, у взрослого рабочего, что же нужно сделать. Я уверен, что они об этом скажут. Они укажут, а ты уж это введи в систему. Собери около себя ребят, я сейчас буду свободен, каникулы на рабфаке — тоже не откажусь. А мыслишки кое-какие в голове бродят. И смотришь, через некоторое время мы сумеем из нашего коллектива сделать изюминку — ни скуки ни ничего такого, что питает нездоровые настроения. И дело будет на ять. Так что, давай, не кручинься, не вешай головы, а подними ее повыше и начинай…
В этот день долго не мог успокоиться Иосиф. Придя домой, обедал нехотя, машинально смотрел в газету, а мысли были далеко от нее.
«Что делать? — вот мысль, которая сверлила, вызывая боль в голове. — Кто поможет? Был он в райкоме, говорил. Встретили ребята шуточками. А секретарь с заворготделом обещали приехать на первый пленум коллектива и разрядить обстановку. Ох, уж это разряжение. Только и знают — приедут, произнесут часовые речи: „Трудный момент переживаем, товарищи. Классовый враг наступает. Идет борьба за молодежь. За кадры…“ А где этот враг? Что он из себя представляет? Как с ним бороться, — не скажут.
