Парикмахерская была невелика, всего на пять мест, и оборудована древними и весьма неудобными вращающимися креслами, напротив которых висели квадратные зеркала. Привлекали внимание только изображения обнаженных красавиц, приклеенные к стенам; у некоторых клиентов «Комфорта» пересыхало в горле при виде такого откровенного соблазна, и, постригшись, они спешили в «Шейк» либо домой к женам.
Мастеров в «Комфорте» было пятеро: Пелес Булутонг, Иско, Ато, Тиаго и Андой. При первом посещении парикмахерской я попал к Андою, и с тех пор он стал моим мастером.
Никогда не забуду, как встретил меня Андой. Я испытывал некоторую робость, даже страх — так всегда бывает со мной в незнакомом месте. И тут ко мне подошел Андой — он как раз был свободен. Улыбнувшись своей открытой улыбкой, он учтиво пригласил меня в кресло, так что мою робость сразу как рукой сняло, а когда он завязал простыню и начал работать ножницами, я и вовсе оправился от смущения. Андой был великолепным мастером своего дела. Исподтишка я рассматривал его в зеркало. Он был очень смугл, среднего роста, а улыбка, как я убедился, никогда не сходила с его лица. Лет ему было под сорок, и он являл собой картину абсолютного довольства собственной персоной, полной удовлетворенности жизнью. Его не волновали никакие проблемы, для него все было просто и ясно.
— Так это ты, приятель, женился на Розе, дочери нашего казначея? — спросил он, начиная разговор.
— Да, я, — ответил я, поколебавшись, так как не знал, обращаться ли к нему на «ты» или на «вы». В конце концов я решил разговаривать с ним как с добрым знакомым.
— Ну, тебе повезло, — продолжал он. — Хорошая девушка.
— Спасибо на добром слове, — сказал я.
Андой был словоохотлив и не чинясь поведал мне историю своей жизни. Родился он в Мониноне, как и несколько поколений его предков. Он был женат, имел пятерых детей, причем у троих были уже свои семьи. Доучился он всего до третьего класса, но, судя по его высказываниям, соображал не так уж плохо.
— Жаль, что ты мало учился, — сказал я. — В наше время образование — это все.
— Ну, не скажи, — возразил он. — Дело не в образовании, а в судьбе. Кем нам быть в этом мире — решается еще до того, как мы в него войдем. Возьми меня — сколько бы я ни учился, но если мне суждено быть парикмахером, того не миновать.
— Нет, — не согласился я, — если бы ты учился дальше, у тебя была бы другая работа.
— Вот тут-то ты и ошибаешься, — тоном проповедника сказал Андой. — Уж если что тебе написано на роду, так, как ни бейся, ничего не изменишь. Возьми Тиноя, к примеру. Ах да, ты не знаешь, кто такой Тиной. Спроси Розу или тестя — они с ним хорошо знакомы. Уж как этот Тиной заносился! Как вернулся сюда, на первых порах никуда не выходил без шляпы и галстука. Ну, и что из этого вышло? С работы его, конечно, выперли, сейчас он собирает ставки на петушиных боях, да и сам поигрывает.
