Клемения тотчас поняла, что он имел в виду. Да, значит, она была права. Не случайно она всегда испытывала к нему такое отвращение. Как это гадко! В ушах еще долго звучало: «Если тебе что-нибудь нужно… не стесняйся…»
Долго лежала она на топчане, а губы шептали: «Боже мой!» Провела ладонью по лбу. Сегодня, закрыв глаза, она уже не могла убежать от правды в другой мир, созданный по рассказам из старого журнала. Рядом, в углу хижины, лежала ее мать. Разве можно уйти от этого?
Клемения открыла глаза. Мать спала спокойно. «Надолго ли это спокойствие?» — подумала девушка. Она понимала, что не только из-за малярии страдала мать, у нее ведь болели и грудь, и горло. Можно ли отвернуться от такой правды? И неужели последней надеждой оставался Карьо? «О боже!» — снова прошептала она.
Девушка посмотрела в сторону реки. Отца еще не было видно. Наверное, сегодня он вернется не скоро. Прошла только одна неделя с начала паводка, и река разлилась широко. Всем своим существом девушка ждала возвращения отца. Осторожно приблизилась к лежавшей матери. Тетушка Маринг спала спокойно. Ну что ж, о том, что она собиралась сделать, не узнают ни мать, ни отец.
Какое-то мгновение она еще колебалась. Ей даже показалось, что лицо тетушки Маринг помрачнело под ее взглядом, но она быстро схватила со спинки стула темный платок и покрыла им голову. С бьющимся сердцем спустилась по ступенькам и медленно побрела, освещаемая луной, к дверям дома Карьо.
3. Тетушка Маринг
Сначала будто сладкий сон окутал ее, принеся облегчение. Она уже не кашляла. Спал жар, прошла дрожь, охватывавшая все тело. Сон надолго успокоил ее. Ветер весело играл отсветами керосиновой лампы, висевшей над старым шкафом.
Тетушке Маринг захотелось пить.
— Меньянг[4]… Меньянг… — тихо позвала старая женщина.
Повернувшись на бок, тетушка Маринг посмотрела на бамбуковую лежанку Клемении у окна, но девушки там не было. Тогда она повернулась на другой бок и взглянула на приоткрытую дверь, грубо сплетенную из бамбуковых полос. «Итой, пожалуй, еще на реке», — подумала про себя тетушка Маринг. Решив, что Клемения спит в другой комнате, она закрыла глаза и постаралась снова заснуть. Но вскоре почувствовала, что отсветы пламени керосиновой лампы над старым шкафом пляшут у нее на веках. Движения пламени были очень медленными, и больной вдруг показалось — они что-то говорили ей, в них был какой-то смысл. Она не почувствовала страха, лишь старалась понять этот смысл, пока не открыла глаза. Но там, в другом конце хижины, не было ничего необычного.
