Бартин решил отвезти рабыню знахарке, чтобы та ее вылечила. Если умрет, то о его просчете в имении никто не узнает, а если выживет, то он только в выигрыше окажется.
* * *
Я пришла в себя. Несмотря на слабость, сознание было ясным и жутко хотелось пить. В памяти остались картины, как меня заносил в неказистый деревянный дом усатый мужик. Меня трясло в ознобе, и старушка, встретившая нас, указала, куда меня положить, и накрыла одеялом. Помню, как она обкуривала меня травами и поила горькими настоями. Наверное, именно благодаря им жар спал.
С любопытством обвела взглядом окружающую обстановку. Деревянные стены, стол, лавки. Кованый сундук в углу. Везде развешаны пучки трав. Сама хозяйка дома сидела, сгорбившись, на лавке и что-то растирала в ступе. Я пошевелилась, и она посмотрела в мою сторону.
– Проснулась? – Голос, в отличие от морщинистого лица, был молодым и приятным.
– Пить… – попросила я и дотронулась до горла. Пальцы нащупали железный ободок на шее. А это еще что такое?!
Старушка поднесла мне ковш с водой и приподняла, помогая напиться.
– Где я? – спросила ее.
– Ничего не помнишь?
Я покачала головой и посмотрела на свои руки. Мои кольца исчезли. Дотронувшись до ушей, обнаружила и потерю сережек. С подозрением посмотрела на бабку.
– Не смотри так! Я не воровка. Их Бартин снял, управляющий. Кольца и сережки сразу, как тебя принес, а одно кольцо не снималось, и он его вчера забрал, когда приходил узнать, как ты.
Я догадалась, что речь идет об обручальном кольце. Оно и раньше плотно сидело. Во время беременности пальцы распухли, и снять его не было возможности. Наверное, за время болезни я похудела, вот оно и снялось.
– Что это? – дотронулась я до шеи.
– Рабский ошейник.
– Я свободный человек! – возмутилась я.
– С этим не ко мне, милочка. Тебя Бартин у торговцев купил. Ты сама откуда?
– Из России, – закинула пробный шар я и получила ожидаемый ответ:
– Где это? Не слышала. Наверное, совсем издалека привезли, – покачала моя собеседница головой.
– А где я нахожусь? – спросила ее. Я помнила все, что со мной произошло, и если это не загробная жизнь, то я точно не на Земле.
– Это Гарлэй, поместье аттана Корнуилса, приближенного самого императора.
– Аттана?!
Она покосилась на меня, как бы спрашивая, откуда я такая взялась, что ничего не знаю, но ответила:
– Это титул. Один из самых высоких.
– А какие еще есть? – спросила без особого интереса.
– Из знати идут керны, а ниже их – берды.
«Князья и бароны», – перевела для себя. Дотронулась до груди, ощутив под ладонью грубую ткань рубашки. Этот жест не остался незамеченным.
