Он почти сказал «лачуга».
— Когда я увидел руки твоего отца, я понял, что не он их использует, — он указал на мои покрытые рубцами, огрубевшие руки. — Ты сказала ему о продовольствии и деньгах за шкуры. Фэйри могут быть какими угодно, но не тупыми. Хотя ваши нелепые легенды именно так и утверждают.
Нелепая, незначительная.
Я уставилась на крошки хлеба и остатки соуса на золотой тарелке. Будь я дома, я бы вылизала тарелку дочиста, умирая за любую лишнюю съестную крошку. А тарелки… Я могла бы купить упряжку лошадей, плуга и поле только за одну из них. Возмутительно.
Люсьен прокашлялся.
— Так или иначе, сколько тебе лет?
— Девятнадцать, — мило, воспитанно…
Люсьен цокнул.
— Такая юная, и такая мрачная. И уже опытная убийца.
Я сжала руки в кулаки, металл ножа нагрелся от кожи. Послушная, безобидная, приручённая… Я дала своей матери обещание и я сдержу его. Забота Тамлина о моей семье, не то же самое, что моя забота. Та безумная, маленькая мечта ещё может осуществиться: мои сёстры удачно вышли замуж, а я живу с отцом и у нас достаточно пищи для нас обоих, у меня есть время на рисование — или на изучение чего-то, что я захочу. Это всё ещё может сбыться — возможно, в далёких землях — если я когда-нибудь отделаюсь от этой сделки. Я ещё могу цепляться за обрывки этой мечты, хотя эти Высшие Фэ наверняка посмеются — как это типично по-человечески — думать мелко, хотеть так мало.
Тем не менее, любая крупица информации может помочь, а если я проявлю заинтересованность в них, возможно, они изменят своё отношение ко мне в лучшую сторону. Так что же это, как ни очередная ловушка в лесу? Поэтому я сказала:
— Значит, вот, что вы делаете с вашими жизнями? Щадите людей по Договору и отменно питаетесь?
Я бросила острый взгляд на перевязь Тамлина, воинскую одежду, клинок Люсьена.
Люсьен усмехнулся.
— Ещё мы танцуем с духами в полнолуние и крадём человеческих младенцев из колыбелей и оставляем вместо них подменышей…
— Разве… — перебил Тамлин, его глубокий голос прозвучал неожиданно мягко. — Разве твоя мать не рассказывала тебе ничего о нас?
Я ковырнула стол указательным пальцем, вогнав короткий ноготь в дерево.
— У моей матери не было времени рассказывать мне истории, — по крайней мере, эту часть своего прошлого я могу раскрыть.
Люсьен, в кои-то веки, не засмеялся. После довольно неестественной паузы, Тамлин спросил:
— Как она умерла?
Когда я приподняла брови, он добавил немного мягче:
— Я не увидел признаков старшей женщины в вашем доме.
