Когда-то для меня было привычным делом наслаждаться контрастом молодой травы с тёмной вспаханной почвой, или аметистовой брошью в складках изумрудного шёлка; когда-то я мечтала и дышала, мыслила в цветах, свете и формах. Иногда я даже воображала день, когда мои сёстры будут замужем и останемся только я и Отец, у нас будет достаточно еды и достаточно денег, чтобы купить краски и вдоволь времени, чтобы запечатлеть эти цвета и формы на бумаге или холсте, или стенах дома.
В ближайшее время этого не случится, возможно — никогда. Так что мне остаются только моменты, как этот — любоваться отблесками бледного зимнего света на снегу. Я не могла вспомнить, когда делала это в последний раз — задумывалась и замечала что-нибудь прекрасное и интересное.
Потраченные часы в ветхом сарае с Айзеком Хейлом не в счёт; те времена были голодными, пустыми и иногда жестокими, но никогда не прекрасными.
Завывания ветра стихли в мягкие порывы. Снег лениво кружил крупными хлопьями, сбиваясь в комки в каждом уголке и падая с деревьев. Завораживающе смертельная, нежная красота снега. Скоро придётся возвращаться к грязным, замёрзшим дорогам деревни, к тесному жару нашего дома. Какая-то маленькая, разрывающаяся часть меня испытывала отвращение от этой мысли.
На поляне зашелестели кусты.
Натянуть тетиву лука было делом инстинкта. Я всмотрелась сквозь тернии, и у меня перехватило дыхание.
Менее чем в тридцати шагах стояла самка оленя, ещё не слишком отощавшая от зимы, но достаточно отчаянная, чтобы сдирать кору дерева на поляне.
Олень, как этот, может прокормить мою семью в течение недели или больше.
Рот наполнился слюной. Тихий свист ветра мёртвыми листьями, я прицелилась.
Она продолжала отрывать полоски коры, медленно жевать их, абсолютно не подозревая, что в нескольких ярдах её ждёт смерть.
Я могу завялить половину мяса, а остальное мы могли бы съесть сразу — тушёное мясо, пироги… Её шкуру можно продать или сделать из неё одежду для кого-то из нас. Мне нужны новые ботинки, Элейн необходим новый плащ, а Нэста обычно хочет всё, что есть у других.
Пальцы дрожали. Так много еды — такое спасение. Я задержала дыхание, перепроверила прицел.
Но в кустарнике рядом со мной сияла пара золотистых глаз.
Лес замолчал. Ветер утих. Даже снег замер.
Мы, смертные, больше не почитаем богов, но если бы я знала их имена, я бы помолилась им. Всем. Cкрытый зарослями, волк медленно подбирался ближе, его взгляд был прикован к невнимательной оленихе.
