***
Уставшая, но удивительно довольная несколькими часами купания, еды и отдыха в долине, на Люсьена я взглянула, когда мы ехали обратно в поместье во второй половине дня. Мы проезжали широко раскинувшийся луг молодой весенней травы, когда он поймал мой взгляд в десятый раз, и я приготовилась, когда он отстал от Тамлина.
Его металлический взгляд сузился на мне, в то время как другой оставался настороженным, не выражающим восторга.
— Да?
Этого было достаточно, чтобы убедить меня ничего не говорить о его прошлом. Я бы тоже ненавидела жалость. И он не знает меня — не достаточно хорошо, чтобы гарантировать что-либо, кроме негодования, если я принесу ему соболезнования, даже если его горе гложет меня изнутри.
Я дождалась, пока Тамлин не отъехал достаточно далеко, чтобы даже его слух Высшего Фэ не уловил моих слов.
— Я никогда не скажу тебе «спасибо» за твой совет с Суриэлем.
Люсьен напрягся.
— Правда?
Я посмотрела вперёд, на то, как легко едет Тамлин, а лошадь совершенно не обременяет могучий всадник.
— Если ты всё ещё хочешь моей смерти, — сказала я. — Ты должен постараться немного сильнее.
Люсьен выдохнул:
— Это не то, на что я рассчитывал.
Я уставилась на него долгим взглядом.
— Я бы и слезинки не проронил, — поправился он, и я знала, что это правда. — Но то, что случилось с тобой…
— Я пошутила, — сказала я, слегка улыбнувшись ему.
— Ты, вероятно, не сможешь простить меня так просто за то, что отправил тебя в опасность.
— Нет. И часть меня только и хочет того, что задать тебе трёпку за то, что не всё сказал о Суриэле. Но я понимаю: я человек, убивший твоего друга, и который теперь живёт в твоём доме, а ты должен мириться с этим. Я понимаю, — сказала я снова.
Он молчал довольно долго, я уже подумала, что он не будет отвечать. Едва я собралась ехать дальше, он заговорил:
— Тэм сказал, твой первый крик был ради спасения жизни Суриэля. Не твоей собственной.
— Это казалось правильным решением.
Взгляд, которым он окинул меня, был более задумчивым, чем он когда-либо прежде смотрел на меня.
— Я знаю слишком много Высших Фэ и низших фэйри, которые бы так не посчитали — или вообще не стали бы задумываться.
Он потянулся за чем-то с другой стороны и бросил это мне. Я с трудом удержалась в седле, а после разглядела предмет — инкрустированный драгоценностями охотничий нож.
— Я слышал твой крик, — сказал он, пока я изучала в руках оружие.
У меня никогда не было такого мастерски сделанного ножа, так идеально сбалансированного.
