Ответ был странным: «Так надо, без этого я задыхаюсь, но и здесь не могу расслабиться. Боюсь проиграть все». Проигрывал он не деньги, он проигрывал жизнь, пытаясь постигать пик человеческого низа. Увидев, что Серж не приходит в восторг от этой шикарной жизни, он сник и, как казалось, тоже увидел, что все эти лица, радостно или дежурно разлагающиеся тут годами, явно не стоят даже одной простой, задушевной житейской беседы и уж тем более бессонной ночи. Но как остановиться, если не проигрываешь, а выигрываешь, но не все?
Вот где начинается тоска, и они опять пили и впадали в «торч». Бешено вращая глазами, молотя Шалопая по колену и по плечу рукой, он прорычал: «Ты мудак, мы организуем кооператив «Смертная казнь», давай за это выпьем».
Черное не сделаешь белым, но оба цвета одинаково необходимы. Он нашел исключительный посреднический вариант: «Ты думаешь, не будет желающих расстаться с жизнью под «крышей государства», да сколько угодно. Будем справку давать родственникам, а с клиента деньги брать за услуги, и на эти деньги ты напишешь книгу о «первопроходцах», учись, головастик».
Шалопай понял, что денег он не даст, да они были уже и не нужны. Началась игра между ними, кто кого. Личность посредника или индивидуальность Шалопая.
Выкрутился Валерка с блеском, разложив проблему Сержа минимум на три и выразив готовность быть посредником при решении их всех.
— Ладно, — лепетал Шалопай, — кооператив мы создадим, директора с бухгалтершей — любовницей найдем, но кто будет, собственно, выполнять основную часть работы по отправке заказчика в иной мир.
— Ты не понимаешь, это моя неспетая «лебединая песня». Может быть, я этим занимаюсь всю свою жизнь, но не узаконенно, по наитию, так сказать, но успешно, а такие мудаки, как ты, заставляют искать способ узаконить сей процесс, вогнать его в человеческие правила игры и найти свое место в нем, но уже между вами индивидуумами и Богом. Вот задача для посредника. Проблема вроде людская–смертная казнь, но казнь–то смертная. Я и здесь среди людей, но я и вершу, а значит и там, среди Богов, я супер–посредник, я супер–лобби.
Выпили они очень много, обоим стало страшно, это были не их разговоры.
— Валера, ты сгоришь на работе, это же не творчество, даже не ремесло. Боюсь, ты опоздал и только дуешь в спину другим. Этих посредников сегодня, как грязи, это и сытое государство, пустившее на произвол судьбы свой народ, это и мафия, и террористы, и отдельные темные личности. Даже их совмещение в одном твоем лице и нашем кооперативе не даст выигрыша и свободы, скорее наоборот. Найдется один святой, который сунет голову в огонь совершенно бесплатно, и будет хохотать над тобой и сгоришь ты от своего беспомощного и бесполезного могущества и злобы. Нет, на частную основу поставить смертную казнь нам не дадут, слишком много желающих. Лучше дай денег на книгу или на худой конец помоги премию получить «за величайший вклад в новую литературу», раз у нас теперь всё новое, а особенно этот «образ мышления». Премию я тебе отдам, без тебя, родной мой, мне всё равно её не дадут.
