Серж решил проверить, какие еще сюрпризы преподнесет ему этот аттракцион. Он стянул влажные кроссовки вместе с носками, задвинув их под кресло. Потом, рассудив, что вряд ли попадет здесь в щекотливое положение, стянул влажные джинсы и повесил их на спинку. Закинул ноги на соседнее кресло и принялся с комфортом похрустывать попкорном, размышляя об этой диораме, как об очередной разновидности оплаты морального долга. Совсем вскоре по ногам вдруг потянуло сквозняком, в лицо дохнуло промозглой осенней сыростью. «Ну, это уж слишком, — решил Серж, поеживаясь, — так и простыть можно. С эффектами явно перестарались. Хотя и с ними скучновато, если больше ничего не происходит».
Впереди внезапно загремел по полу брошенный камешек. А может, и не камешек — звук больше походил на металлический. Серж поставил попкорн рядом и слегка привстал, вглядевшись в сырой сумрак. И тут руку его пронзила острая боль, потому что кто–то резко заломил ее за спину. Серж хотел от боли и неожиданности заорать, но на рот его легла чья–то ладонь. Мокрая, жесткая и шершавая, как нестроганная деревяшка. Напавший был не один. Еще чьи–то руки шарили по бокам и карманам рубашки, заталкивали в рот кляп, а потом туго стягивали запястья за спиной чем–то, по ощущениям похожим на кожаный ремень. От этих людей нестерпимо несло потом, дымом и каким–то ядреным табаком.
— Пусто, — сказали сзади сиплым простуженным и прокуренным голосом.
Серж возмущенно замычал, за что немедленно и очень чувствительно получил по затылку. Его подняли, как мешок с тряпьем, и приперли к стене.
— Слухай меня, фриц, — прошептал кто–то, дыша ему в лицо невообразимым табачно–зловонным смрадом, — ежли пикнешь — муттер позвать не успеешь. Ферштейн или не ферштейн?
Серж кивнул, скосив глаза на блеснувшее у носа лезвие финки. Происходящее казалось ему каким–то нелепым сном, кошмаром, но боль почему–то никак не могла его разбудить. Если это был спектакль — он явно затянулся, да и вообще переходил всякие границы разумного.
В лицо ему посветили карманным фонарем. Пришлось зажмуриться.
— Опять малахольный, — сказали сбоку, — тьфу ты! На кой нам такой? Один есть уже. Тащить его… Лучше сразу в расход.
— Ничо, — ответил первый, — все не с пустыми руками.
— Да он того… Чокнутый, похоже. Смотри, что жрал.
— Ну и пакость! — сплюнул первый. — Вата и вата. Видать, у фрицев со жратвой тоже хреново, раз жрут это дерьмо. Потащим. Авось, чего знает. Расскажет, как у них со снабжением, хотя бы.
