- А ну, кто здесь гвалт поднимает? - рявкнул надзиратель, - Ну, кому я говорю!? Выходи.
Я выскочил из бочки и, схватив за руку задыхающуюся от рыданий Марианну, бросился из камеры. Кто-то схватил меня за воротник, но я ловко вывернулся и, оставив пижаму в камере, вместе с Марианной оказался за дверью. Надзиратель треснул по башке ключом не отстававшую от нас ту самую настырную проститутку-идеолога с выклеванным глазом, и дверь с грохотом захлопнулась.
- От всей души, от всей души благодарю вас, - сказала Марианна и с восхищением посмотрела в глаза надзирателю. - Вы спасли нас.
- Ничего не стоит, - осклабился надзиратель. - А иной раз недоглядишь и врежет дубаря какой-нибудь фраер. А ловко они тебя парашей накрыли! Я глядел в волчок, так меня аж смех разобрал. Ну, думаю, дела, Черчилль-то в параше. Ха-ха-ха!
- Аркадий, - прошептала Марианна, - правда, он добрый и очень приятный человек? Боже мой, если бы не он, мы бы погибли! Поблагодарите его, ну, я прошу вас.
Я молчал.
- Еще раз приносим вам свою глубочайшую благодарность, - сказала Марианна и строго взглянула на меня.
За дверью камеры рычали, кричали, угрожали оскорбленные в чувстве горячей любви к своей матери-родине краснушники, темнушники, чернушники, домушники, тихушники, мокрушники, крысятники тайшетские, воркутинские, колымские, амурские, печерские, карабасские, чурбанукские, кзыл-ордынские, слухачи, ширмачи, скокаря, лопатники, богашники, топышники, хипяшники, скучатники, медвежатники, проститутки рублевые, двухрублевые, трехрублевые, четырехрублевые, [нрзб], черненькие, синенькие, чапаевцы, махновцы, подмосковные молочницы с кешарами и фраер фанфаныч.
Глава IV
Оказалось, что мы не Черчилль и Ева Браун.
Сунув пинка под задницы, нас выпихнули за тюремные ворота.
Было темно, сыро и холодно.
- Аркадий, - сказала Марианна, - все-таки хорошо, что нас пока еще не убили.
- Очень хорошо, - сказал я. - Наверное, завтра убьют. Или воры, или проститутки: одна у них советская власть. Самое уязвимое наше место, Марианна, это аморфность положительной программы.
- Что вы! - сказала Марианна. - Совсем не одна. Ведь он же не дал нас убить.
На рассвете мы, падая от усталости, подошли к первым [камням] столицы.
- Аркадий, - спросила испуганно Марианна, повернув мою голову к своему лицу, - у меня еще красный нос? Мне очень не идет с красным носом?
- Что вы, Марианна, ваш нос великолепен, - убежденно ответил я. - Может быть, именно поэтому давешний милиционер с ключом был так с вами предупредителен и любезен.
