Потом пошла мода тренировать по Сашкиной системе друг друга на уроках.
Со стороны посмотреть — это сплошная комедия, когда полкласса держится в упоре на руках. Учителям ничего не видно. Им кажется, что все сидят нормально. А на самом деле ребята чуть не лопаются от натуги.
В общем, учиться стало веселее.
Сегодня на первом уроке Федор без зазрения совести допекал иголкой Таньку. К концу урока он довел ее до такой степени, что еще немного — и Танька разревелась бы. Сашка все видел и, по-моему, переживал за Таньку. Тут врать нечего, у нас все знают, что Сашка неравнодушен к Таньке. Только заступиться за Таньку в открытую Сашка не мог. Если бы он это сделал, то полностью разоблачил бы себя и опозорился на всю жизнь. Поэтому Сашке оставалось одно — молча злиться на Федора.
Я посочувствовал Сашке. Я знаю, что такое любовь. Потому что сам в молодости, еще в детском саду, любил одну девочку — у нее была пропасть заводных игрушек. Но потом все игрушки поломались, и эта глупость у меня прошла насовсем.
На перемене Сашка не погнал меня, как обычно, в спортивный зал на подтягивание. Он отозвал Таньку к окошку в коридоре, и они там прошушукались о чем-то до самого звонка.
Лично я человек не любопытный. Просто как-то нечаянно получилось, что я несколько раз прошел мимо Таньки и Сашки и услышал, как Танька пригрозила:
— Ну, Федор, погоди!
— Главное, не давай ему передышки, — посоветовал Сашка.
Следующим уроком была география. Нину Петровну, нашу географичку, мы уважаем. Географию она знает, как свои пять пальцев. На ее уроках интересно — кажется, что не в классе сидишь, а совершаешь кругосветное путешествие.
И вот урок начался. Мы сели. И Федор сел Только он не просто сел. Он как сел, так сразу заорал благим матом: «А-а-а!» И так подскочил, что парта вместе Танькой подпрыгнула вслед за ним.
— Что с тобой? — спросила Нина Петровна.
— Та-та-та… — сказал Федор.
Тут я подумал: «Если сейчас Федор нажалуется ш Таньку, ом мне больше не друг. Пусть с таким доносчиком, кто хочет, тот дружит, только не я».
— Та-та… — снова затянул Федор. Потом, наконец, выговорил: — Тарантул!
Мы так и повалились на парты. Нина Петровна спросила:
— Какой тарантул?
— Обыкновенный, — ответил Федор. — Мне почудилось, что он под партой сидит. Здоровенный! Жало у него — во какое!
— Хватит дурачиться, — сказала Нина Петровна, — садись.
А Федор отодвинулся от парты и попросил:
— Можно я постою?
— Чепуха какая-то! Зачем тебе стоять? — пожала плечами Нина Петровна.
