— А огород?
— Огород в этом году отдохнёт. Малину и смородину поливай по вечерам, если дождей не будет.
— Как — огород отдохнёт? Мама, скажи — Бабарива больна? Ты от меня что–то скрываешь? Что вообще происходит?
— Да всё в порядке. Бабарива здорова, типун тебе на язык. В июле мы сдаём на права. Надо тренироваться водить. Потом, возможно, предстоит переезд на новую квартиру. И мы должны этим заняться. Понимаешь? Оформить документы, всё упаковать.
— А почему ты мне об этом не говоришь?
— Вот — говорю.
— А как же наша поездка в Болгарию?
— Какая поездка?
— Ну, фотографировались–то мы зимой? На визу? Помнишь?
— А, это… Это да… Не пускают пока. Вот. Так что огорода в этом году не будет. Радуйся.
На перроне, перед тем как сесть в электричку, мама всё повторяла наставления про керосинку и баню, а папа сунул Мишке завёрнутый в газету пакет:
— Потом откроешь.
Мишка потом открыл, прочёл на упаковке: «презерватив в смазке». Он покраснел — не от отцовской заботы, а от стыда, что с Таей никогда этим товаром не пользовался. А надо было, наверное.
Тая приезжала к нему в понедельник и оставалась до среды — так позволял её театральный график. Каждый раз меняла наряд и причёску — до неузнавамости. Мишке нравилась эта игра. Новому образу они придумывали имя, фамилию и биографию. Мишка ставил режиссёрскую задачу, а Тая создавала великолепную галерею портретов наших современниц.
Когда он вытащил один экземпляр из отцовского подарка и вопросительно показал Тае, она отрицательно замотала головой:
— Не надо.
— А вдруг…
— Это моё дело.
Тая умело топила печку, жгла керосинку, варила обеды и даже пекла хлеб. Вечером в пятницу приезжали родители, и Мишка старался до их приезда съесть все, что она проготовила. Тем не менее, они поняли, что здесь кто–то бывает. Например, Тая вычистила керосинку. Мишка никогда бы на такое не решился. Потом, в дощатом туалете, украшенном резной деревянной вывеской папиной работы: «кАлоСсальное сооружение», появился рулон импортной туалетной бумаги. Семёновы, которые предоставляли Мишке баню по понедельникам и четвергам, уверяли маму, что в четверг Мишка моется один, а в понедельник приходит с кем–то. Дети у них в понедельник не могли заснуть, слышали голоса. Нюра донесла, что Мишка встречает по понедельникам на станции разных девок. Диапазон их разнообразия она определила так: «то фифа, то пацанка». Наконец, Галина Петровна сообщила, что в один из вторников отключили электроэнергию на весь день, а Мишка к ней обедать не пришёл. Тогда она сама принесла ему еду. Так вот — печка была тёплая, вкусно пахло, и в спальне кто–то шуршал и ворочался.
