Казалось, что ничего не изменилось за те пять минут, когда он был здесь последний раз. Времени до подхода конвоя оставалось не больше 10–15 минут. Гусеничная бронетехника не могла на полном ходу передвигаться по асфальту дороги без риска соскользнуть в пропасть. Большая масса самоходок и БМП не позволяла металлу траков сцепляться с покрытием дороги. Конвой полз на скорости не больше 20-ти километров в час, иногда ускоряясь на прямых участках до 30. Вадим уже связался с «Навалом» и доложил, что по расчётам ему не удастся довести конвой до места. «Навал» обещал смену через час.
Уже отходя от Контроля в сторону конвоя, который он видел с высоты, и случайно бросив взгляд вверх, на зеркала заднего вида, он заметил какое–то движение возле моста. Словно кто–то перебежал по дорожному полотну на другую сторону дороги. Первой мыслью было развернуться и подойти ближе, а также объявить «Ирису» и «Навалу» о своих подозрениях, как того требовали инструкции. Вадим знал, что «Навал» сразу же остановит конвой. Затем будут ждать мобильный патруль из Красной Поляны или Адлера. Это добавит добрых два часа к тому времени, которое необходимо для прохождения конвоя. Всё это время трасса будет закрыта. Слишком большая цена для простого подозрения или усталости, которая может играть с нашим воображением странные игры.
Отойдя от Четвёртого контроля, Ка‑50 развернулся позади конвоя и, стараясь прикрыться тенью Восточного склона, держась к нему как можно ближе, чтобы камуфляж на фюзеляже скрывал его от возможного внимательного взгляда, стал не торопясь пробираться к мосту. Когда до цели оставалось не больше 3 километров, Вадим, тщательно оттримировав машину, перевёл её в режим висения.
Он не сомневался, что с ПАН с конвоя видит его странный манёвр, и очень надеялся, что тот не выйдет на связь, требуя объяснений. Если была опасность, и враг готовил акцию, можно было не сомневаться, что эфир внимательно прослушивался. Авианаводчик молчал. Молодец. Этот парень знает своё дело. Боковым зрением Вадим заметил, что конвой заметно замедлил движение, при этом никаких сообщений по радиосвязи не было. Наверняка ПАН подавал команды жестами. С такого расстояния этого невозможно было увидеть. Решающим было и то, что конвой не останавливался.
Автопилот держал «акулу» на висении не так прочно, как во время взлёта. Вертолёт едва заметно проседал, иногда его покачивало. Это холодный воздух, сбиваемый солнечным теплом со склонов, скатывался вниз к реке, увлекая за собой и зависшую в пространстве машину. Солнце с каждым мгновением всё выше и выше поднималось вверх, увереннее прогревая воздух. Минут через десять полагаться на автопилот будет нельзя.
