усмехается от используемого языка. Блейк продолжает: – Так что они умоляли сенат, клялись, что не
нарушали договор, обещали сдаться без боя.
– Так что умные римляне придумали три испытания. Во-первых, они попросили триста
сыновей из знатных семей в качестве пленников. Карфаген отправил их в лодке. Во время второго
испытания они потребовали, чтобы Карфаген прислал им доспехи и оружие. Карфаген выполнил и
эту просьбу. Когда пришло время последнего испытания, дипломат объяснил карфагенянам, что им
нужно передвинуть свой город, строения, всё на десять миль влево.
Кто-то фыркает.
– Зачем?
– Расположение рядом с морем портило нрав Карфагена, – произносит Блейк. – По крайней
мере, судя по словам комиссара.
В маленькой комнате раздаются тихие смешки недоверия. Это нелепо, но правда. История.
– Здесь у Карфагена не было выбора, кроме как отказаться. Представьте, переносить всю
инфраструктуру на десять миль влево. Это было невероятно. Очевидно, Рим искал предлог, чтобы
вторгнуться и украсть их ресурсы.
– Чепуха, – произносит парень, который говорил раньше, лицо которого, похоже, вечно хмурое.
Он тоже большой, грузный, но и пугающий. Стул и стол выглядят слишком маленькими для него.
– Простите? – как обычно произносит Блейк.
– Я сказал, это чепуха. Вы говорили, что вы здесь не для того, чтобы говорить нам, что думать,
но делаете именно это.
– Вы не согласны с моим представлением Третьей Пунической войны? – узнаёт Блейк.
Парень издаёт грубый звук.
– Вы говорите ни о какой-то Пунической войне и не о римлянах, и мы все это знаем.
– Тогда о ком я говорю?
– Вы говорите о Иракской войне. О Буше. Это какая-то либеральная пропаганда.
– Это просто рассказ. Почему это должно что-то значить?
– Потому что… – парень затихает. Он тихо фыркает. – Потому что это чёртов прецедент.
Блейк мычит в знак согласия и подтверждения.
– Прецедент полезен по многим причинам, но истории связывают нас с миром, позволяют
понимать большую часть картины. Я рассказал историю о Риме, и теперь вы естественно привязали
это к Ираку. В этом сила историй. Никогда не недооценивайте это.
Он направляет их внимание обратно к учебнику, но теперь Эрин чувствует больший интерес к
этим теоретическим словам, понимая просьбу. Все, кажется, присоединяются с энтузиазмом, даже
парень, который чуть ранее спорил с Блейком. Вся враждебность исчезает под силой любопытства…
и под силой историй.
