— Стыдитесь, Ген! Как рубиться с разбойниками, так вы готовы, а как сунуть коню в пасть трензель, так вам жалко пальцев!
Плюнув на подначки Герхарда, я взял у него узду, подошел к коню и со второй попытки набросил ее ему на голову. Потом прикрикнул на замотавшего головой коня, ухватил его одной рукой за морду, а когда он открыл рот, собираясь укусить нахала, быстро сунул в него трензель, оттянул узду на лобную часть и застегнул подбородочный ремень. Взял в руку повод и повел недовольного коня к выходу из загона, где уже на полностью оседланном жеребце сидел Маркус.
Примерно так же я его седлал. Знать и уметь — вещи немного разные, в чем я имел возможность еще раз убедиться. Конь, которого я про себя окрестил Зверем, всячески мне мешал, но я все же с горем пополам закончил дело и вскочил в седло. Зверь, видимо, смирился с таким седоком, больно куснув меня напоследок в плечо. Получив по морде, он обиделся, но перестал выделываться и в дальнейшем слушался повода. Видя, что я неплохо сижу в седле и правлю конем, Маркус предложил:
— Может быть, отпустим экипаж и доберемся до города верхом? Заодно и потренируешься. Ехать тут всего ничего, но время уже позднее.
Я согласился, и маг спешился, чтобы расплатиться с кучером за наем экипажа и с Герхардом за лошадей, а я остался ждать в седле, поглаживая по шее удивленного таким обращением коня. До города быстро добрались рысью, заплатили стражникам на воротах за въезд коней и, грохоча подкованными копытами по булыжной мостовой, понеслись по почти пустым улицам к дому Маркуса. Пока добрались, пока расседлали, обтерли и накормили коней местным аналогом овса, начало уже смеркаться.
— Я этим занимаюсь в последний раз, — недовольно сказал маг. — Завтра же найму конюха. Смотри, уже темно. Может быть, тебя проводить?
— Ерунда, — ответил я. — Еще не стемнело, а идти тут совсем недолго. Ничего со мной не стрясется, снаряд дважды в одну воронку не падает.
Последнего, сказанного по-русски, выражения Маркус не понял, но отговаривать меня идти в одиночку не стал. До дома я добрался, никого не встретив. С наступлением темноты город словно вымирал. Если где и ходила стража, мне она ни разу не попадалась, а такого идиотизма, как у арабов, когда сторож ходит ночью по улице и орет, чтобы все спали, потому что в благословенном Багдаде все спокойно, и стучит при этом в колотушку, здесь не было. В центре города даже почему-то не держали дворовых собак, которые могли бы устраивать шумные ночные переклички. Калитка была заперта, но стоило в нее один раз стукнуть, как хлопнула дверь, и раздались быстро приближающиеся шаги. Не спросив, кого это несет в столь поздний час, Алина распахнула калитку и бросилась мне на шею.
