Самоуверенная улыбка застыла на моем лице. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем я понял, что проиграл.
— Идите вперед и скажите вашему приятелю, чтобы без глупостей, иначе я застрелю вас как бешеного пса.
Это тоже была редкая идиома, однако в тот момент я не сумел оценить ее по достоинству. Я встал. Негадес отодвинулся на безопасное расстояние и, нахохлившись, как ястреб, следил за каждым моим движением. Я мгновенно оценил ситуацию: контратака не сулила ничего хорошего. К тому же я был безоружен. Мое оружие — Баракс, но его рядом не было в этот момент.
Итак, мы сошли вниз. Я сказал Бараксу:
— Уступим пока. Думаю, полковник желает обсуждать наше предложение в более спокойной обстановке.
Мой товарищ медленно поднялся. Агенты из-за соседних столиков подбежали и надели на нас наручники. Баракс с непроницаемым спокойствием наблюдал за происходящим. На улице меня ослепило солнце. В первую черную машину втолкнули меня. Для Баракса подали вторую. Я был спокоен. В конце концов, дела приняли желательный оборот. Я вступил в контакт с человеком, который в ближайшие дни станет ключевой фигурой надвигающихся событий. Я сказал ему именно то, что следовало сказать. Несомненно одно: пока мы не будем знать наверняка, что замышляет полковник, игру прерывать не стоит. Было бы ошибкой нагромождать один хроноклазм на другой. Пока нам следовало остерегаться действий, в результате которых здешние власти могли бы приписать нам нечеловеческие, сверхъестественные способности.
Машины замедлили свой ход перед серым угрюмым зданием. «Да, подумал я, — здесь придется нелегко». У входа стояли полицейские в форме. Поднялся массивный металлический шлагбаум, и машины гуськом въехали в пустой сумрачный бетонный двор. В мгновение ока вокруг нас образовался настоящий муравейник из агентов в штатском и в форме. Между ребер мне воткнули сразу два револьверных ствола. Это было необычное ощущение: я едва не пожалел, что в свое время — в моем далеком прошлом, которое наступят очень нескоро, — вступил в Галактическую Полицию. Я стиснул зубы и поискал взглядом Баракса. Сердце у меня тревожно колотилось.
Баракс напоминал статую, в которую вдохнули немного жизни. Двигался он размеренно и неторопливо. Агенты теребили его, толкали, но ничего не могли поделать; он оставался спокоен и невозмутим, насколько можно быть спокойным в наручниках. Его состояние передалось и мне. Ни одна живая душа в этом мире, кроме меня, не могла знать, что Баракс смерти не боится. Он идеальный товарищ и телохранитель, который способен найти выход из любого, даже безвыходного положения. Можно было надеяться, что и на этот раз Баракс не изменит себе.
