В заявлении Ежову Большаков послушно излагал суть своих «преступлений»: да, он враг советской власти, был связан с еще более непримиримым врагом — Борисом Пильняком, вокруг которого группировались антисоветски настроенные писатели. Мало того, он, Большаков, еще и шпион по кличке «Кабул», агент германской разведки, по заданию которой готовился убить товарища Ежова.
Единственной причиной назвать Большакова немецким разведчиком было его шапочное знакомство с австрийским журналистом Басехесом. Спрашивается, зачем делать из писателя еще и шпиона? Или уж совсем слаба версия террора, недостает улик? Впрочем, в те времена шпионаж могли «пришить» всякому, кто имел неосторожность познакомиться с иностранцем.
На допросе 8 октября Большаков подробно рассказал о том, какая вражья рать собиралась вокруг Пильняка. Так писатели по заказу чекистов, под пытками и страхом смерти тискали на Лубянке уголовные руманы 7 о террористах, где персонажами были они сами.
В детективе Большакова за месяц до его ареста события приняли стремительный оборот. Жизнь «сталинского сокола» Николая Ивановича Ежова повисла на волоске.
Заехав к Большакову, Пильняк будто бы пообещал, что скоро сведет его с людьми, которые помогут осуществить убийство. Через несколько дней он появился вновь.
— Где же те люди? — нетерпеливо спросил Большаков.
— Нужно немножко повременить.
— Провал?
Пильняк рассердился:
— Какой провал, если я с тобой сейчас разговариваю!
«Преследовала одна мысль: месть, месть и месть», — твердит в протоколе допроса Большаков. Он настойчиво убеждал Пильняка:
— Все главари массового террора, все в конечном счете гибнут от насильственной смерти. Так учит история. Нужно убить Ежова!
— Кто же на это решится? Ты? — спросил Пильняк.
И услышал бесстрашный ответ:
— Я! Но у меня нет ни людей, ни связей, нет даже оружия. Я одиночка…
Пильняк усмехнулся:
— Я тебя сведу с людьми и дам оружие.
Прощаясь, он пообещал заехать на днях и как бы случайно бросил:
— А ты знаешь, где Ежов живет? В Большом Кисельном…
Понятно, что Большаков, не откладывая дела в долгий ящик, отправился в Большой Кисельный переулок и, гуляя по нему, обнаружил на правой стороне, через два здания от училища НКВД, двухэтажный особняк, довольно потрепанный с виду. Ясно было, судя по охране, что здесь и живет Ежов. Теперь нужно было все снайперски рассчитать. Дежурить у входных дверей, не зная часов приезда и отъезда наркома, слишком рискованно, подстерегать на углу переулка, не зная, с какой стороны он ездит, — тоже не годится. Нет, одному такое не под силу.
