Расстрельные ночи - Виталий Александрович Шенталинский

Тридцать седьмой. Рубеж, символ.

Год праздников и побед. Двадцатилетний юбилей Октября. Первый год новой Советской Конституции.

Вторая пятилетка выполнена на девять месяцев раньше срока. Аграрная страна превратилась в мощную индустриальную державу, по объему промышленного производства вышла на второе место в мире. И деревня перестроилась — все крестьяне объединились в колхозы.

Пущен в строй канал Москва — Волга. Открыта новая очередь столичного метро.

Покорена Арктика — отважные папанинцы покорили Северный полюс. Сталинские соколы прочертили небо над ним — мир потрясен полетами Чкалова и Громова из Москвы в Америку.

Над кремлевскими башнями загорелись драгоценные рубиновые звезды.

Скульптор Вера Мухина создала монумент «Рабочий и колхозница», получивший всеобщее признание на Международной выставке в Париже. Высоко в небо вознеслись скрещенные серп и молот — гербовый знак Советского государства.

Впервые в истории человечества построен социализм — на шестой части земного шара…

Но не тем останется в истории тридцать седьмой, прозванный в народе «тридцать проклятым».

Это был год победы социализма, триумфа советской империи — и год поражения человека, краха человечности.

Юбилей революции — и ее конец, когда она пожирала лучших своих детей, самоистребление партии коммунистов. Торжество Конституции, провозгласившей право людей на труд и на отдых, в то время как их право на жизнь было в руках единовластного правителя — кремлевского вождя.

Победные митинги — и судебные процессы над «врагами народа», праздничные салюты — и расстрельные залпы, восторженные выкрики, овации — и смертельные угрозы, гробовое молчание.

Страна — в состоянии безумной истерии, самоубийственного помешательства. Если и дальше так будет строиться социализм, кто же тогда будет жить при коммунизме?

Это время получит название Большого террора, а еще — «ежовщины», в честь маленького, невзрачного, но чрезвычайно энергичного и исполнительного человечка, любившего, по русскому обычаю, выпить водочки и попеть тенорком народные песни. Карлик стал великим злодеем — дьявол выбирает для черных дел заурядность, заполняя ее пустоту. На нем, сталинском наркоме внутренних дел, сосредоточилось, в нем воплотилось колоссальное зло государственной системы.

Известный знаток Москвы, писатель Владимир Гиляровский рассказывает, как в начале ХХ века на Лубянской площади ломали остатки «Тайной экспедиции» — ведомства другого карлика и великого злодея — Степана Ивановича Шешковского, управлявшего госбезопасностью при Екатерине Великой. Просвещенных москвичей ужасали пыточные подземные застенки с крюками, кольцами, каменными мешками и полуистлевшими скелетами на цепях. Сломали! И вскоре там же, на Лубянке, вознеслась преемница Тайной экспедиции — ВЧК. Знать, самим дьяволом указано это место!