Девушке хотелось семью. Просто — семью. А мне этого было мало. Меньше, чем на целый мир я не соглашался. А может быть, просто не любил?! Нет, мы продолжали встречаться.
Но уже не так щемило в груди, как раньше, когда всё начиналось.
В отделе, где я числился техником, работа текла неторопливо, без перекатов и водоворотов. Мужская половина отдела — техники и рядовые инженеры — большую часть рабочего времени проводили на лестнице под табличкой «Место для курения», до хрипоты споря о состоявшихся накануне футбольных и хоккейных матчах, боксёрских поединках и шахматных турнирах. Сотрудницы потихоньку вязали, устраивали чаепития, вели бесконечные разговоры о детях, внуках, грядках на садовых участках, своих любимых питомцах: собачках, кошечках, хомячках и попугайчиках. И, конечно же, бурно обсуждали просмотренные накануне кинофильмы: а что она ему сказала? а что он ей ответил? а как она была одета и что на нём было надето? Сотрудники рангом повыше — старшие и ведущие инженеры, завлабы и начальники отделов — держались чуть обособленно, с этаким отстранённо-деловым видом. Создавалось впечатление, что они всё время смотрят вдаль и что-то там, как ни странно, видят. Правда иногда и они на минутку задерживались в курилке, чтобы по-быстрому рассказать или прослушать свежий анекдот, — мол, мы одной крови, — затем, взглянув на часы, напомнить курильщикам о сроках сдачи очередного отчёта и убежать с деловым видом опять туда — вдаль. Нет, работа кипела, но как-то без пара и пузырьков, на самом медленном огне, никому не мешая и не отвлекая от главного, личного.
А я мечтал совсем о другой жизни: взахлёб читал в «Юности» о подвигах полярников, покорителях Енисея. «Станцию Зима» и «Братскую ГЭС» Евгения Евтушенко помнил наизусть.
Поправляя запотевшие очки, на утренней пробежке выдыхал в промёрзший воздух:
…В самом сердце Братской ГЭС
чуть не акробатом
я,
глаза тараща,
лез
к люкам, к агрегатам.
А веснушчатые жрицы
храма киловатт
усмехались в рукавицы:
«Парень
хиловат!..»
«Никогда и никто мне не скажет, что я хиловат», — задыхался я, сгибая весла гребной «двойки». Сунулся было в секцию бокса, но туда очкариков не брали.
Неужели я так и буду всю жизнь перебирать бумажки? Поступлю в выбранный мамой институт, женюсь на понравившейся маме девушке? К сорока годам растолстею и облысею, как Анатолий Николаевич, начальник отдела. И все?!
Нет! Не бывать этому!.. Хочу туда, где настоящая жизнь, где
