— У Вячеслава Михайловича?! Никогда!
— Почему? Он твоему папе дал? Дал. А если тебе откажет — значит, не хочет, чтобы мы его нашли. Если уверен, что дяди Мини на свете нет, даст. Вот проверь! У меня логика безошибочная!
— Я боюсь…
— Боишься, что даст? Или что не даст? Но надо же что–то делать! — И Лена зашептала в самое ухо подруге. — Если дядю Миню охомутали московские бабочки, увидит тебя — вернется. Спасай семью, Валька! Семья — это святое…
— А как? Я не знаю, когда он теперь придет.
— Придет, никуда не денется. Может, даже завтра. С тебя «Орбит» с яблоками. Бай!.. — Поцеловала Валю, размашисто пошла к двери, вернулась. — Старею, забыла… — Достала из кармана листок бумаги и подала Вале.
— Что это?! — испуганно спросила Валя.
— Под вашей дверью лежало.
Валя увидела крупные карандашные каракули: «ПОДЕЛИТИСЬ МИЛИОНАМИ, НЕ ТО ХУДО БУДИТ!» Кто написал?!
— Какие несправедливые люди! Ведь не знают ничего!..
Лена деловито достала зажигалку, чикнула и сожгла записку.
— До завтра? — и громко. — Теть Тань, я домой…
Входная дверь захлопнулась. Приглушив музыку, из спальни вышла сумрачная Татьяна Сергеевна, и Валя бросилась на шею матери.
— Ну, что ты, что ты… — обняла ее мать. — Завтра, будем надеяться, дождемся каких–нибудь новостей… Мне сон снился… Так дальше нельзя! Что–то надо решать.
Главврач выделил для семи больных во главе с Миней микроавтобус «Соболь», другой группе больных с Вадимом — «уазик». И психбольница перестала существовать — может быть, навсегда.
— В демократической России в третьей фазе ее развития уже не может быть сумасшедших, — так сказал, хохоча, Олег Анатольевич, — потому что все синдромы размазаны строфатином и гормональными препаратами.
Марина, прощаясь, смотрела на Миню в его сиротской одежде, смотрела туманными глазами красавицы из сказки, зажав под мышкой толстенный том Библии, и ни слова не сказала. Только бросила ему на руки свежий белый халат — надень. Конечно, выйдет замуж за главврача… это хорошо… они как раз подойдут друг другу… Забыть, забыть!
Ныряя в лога и выскакивая на холмы, «Соболь» к середине ненастного дня, поплутав в облетающих березняках с оврагами, проскочил в то самое село, где Лавриков жил у Люси. Избу ее Миня нашел сразу, но на дверях сеней висел плоский амбарный замок. Искать женщину с лисьими глазами времени не было, солдат вилкой карманного ножа легко отпер его. Пробежав к окну, Миня вытряхнул все три горшка с цветами на подоконник, руками разобрал землю, но пуговки нигде не нашел. А зачем она ему? Вдруг до него дошло — это болезнь была, не нужна ему пуговка. И радостно стало Мине. И махнул он рукой:
