— Лен, ты?.. Не заперто, как всё во мне! — И, обернувшись, увидела перешагнувшую порог незнакомую женщину с черной тучей волос в виде двух восьмерок, перепоясанных красной лентой. Ни дать ни взять цыганка. — Вам кого? Мамы нет дома.
Незнакомая женщина ведет себя резко и уверенно.
— Я все знаю. Примите и мои, так сказать…
— Что именно? — надменно вскинулась Валя.
— Мои надежды, — быстро нашлась незнакомка. — В рабочие дни никого не могу застать. Решила в воскресенье. А у вас музыка.
— Но мамы нет. — Валя, присев, выключила магнитофон. — И сколько можно? Вы из ФСБ?
— Нет… но я следователь.
— Сколько же вас!.. Человек пропал — найти не могут!
— Тихо–тихо. Я‑то как раз хочу найти. Как тебя зовут?
— Некогда мне. Валентина Михайловна.
— Валентина, кое–что изменилось.
— Что, перестали на мертвого дерьмо валить? — Валя, как мама, расширила и сузила глаза.
— Откуда ты знаешь, что мертвый?
— Что?! — Девочка пошла розовыми пятнами, руки взлетели к горлу.
— Давай так: ты мне, я тебе. Это называется диалог… За все это время он не звонил, не писал?
— Так вы думаете — похитили?! Да??? — Чтобы согреться от внезапного озноба, Валя подхватила с пола пушистую кошечку Люську, которую подарили соседи в прошлом году и которая с недавней поры вдруг застонала, замяукала, катаясь по полу. — Помолчи, киса моя. Я слушаю! Да? Да?
— Все бывает, Валечка. Тебе точно известно — не писал, не звонил твоей маме?
— Я бы знала!
Гостья пристально посмотрела на девчушку.
— Что так смотрите?! У нас нет секретов… Он живой?! Скажите же!
— Сначала ты мне скажешь. Когда он исчез… как вела себя твоя мама?
— Что значит, вела? Ну, вот у вас бы исчез… Рыдала, на стены лезла…
— И до сих пор рыдает?
— Что вы кругами ходите, как кот ученый?! — Валя сердито разглядывала нахальную тетку, прижимая котенка к груди. — Рыдает! Проснусь ночью — ревет!
— Реветь можно, Валечка, по разным причинам. Понимаешь… — Гостья понизила голос. — Его, говорят, видели.
— Кого? Где?!
— Будто бы мелькал в Москве… раза три… на красном «вольво»…
— Папа жив?! — шепотом просипела девочка.
— Тихо–тихо. Конечно, люди могут и ошибаться… но если говорят, что трижды…
— Папочка живой?! — Отбросив котенка, Валя захлопала в ладошки. — А почему в Москве? Его держат заложником?
— Подожди. Это я только тебе… в знак доверия…
— А маме?! Маме?! Она же с ума сойдет от радости!
— А вот ей пока не надо. Ты сядь, пожалуйста. — Валя, кивнув, послушно села на стул возле стола, вскинула синие глаза на гостью. А та смотрела оценивающе, как держится девочка, как одета. — Значит, не звонил, не писал? Валюша, дело не такое простое. Ты, конечно, знаешь… когда твой папа исчез, вместе с ним исчезли деньги…
