— С чем пьёте чай? — крикнула она.
— Я больше кофе люблю.
— Значит, с молоком и мёдом.
Она вернулась, держа в руках старинный серебряный поднос. На нём стояли, испуская пар, изящные фарфоровые чашечки.
— Согласитесь, настоящий чай всё же лучше? В смысле, заварной, а не Дареный. Хотя не стоит, наверное, при ней такое говорить. — Сол указала жестом на портрет над камином. — Но думаю, даже Азо оценила бы, чего стоит залить листья кипятком. Она верила в тяжёлый труд.
Сол сделала глоток и бесцеремонно причмокнула.
— Ах… Вот это я понимаю.
Она подождала, пока и Эллис не попробовал. Карамельного цвета чай оказался на вкус почти как мокко латте.
— Недурно, а?
Эллис улыбнулся. Сол снова посмотрела на фотографию.
— Всё вышло по-другому. Азо меня ни в чём не подвела. Мама оказалась неправа. Она постоянно искала в других недостатки. Как, впрочем, и все тогда. Героев в те дни почему-то на дух не выносили. Говорили, что они нужны, но на любого смельчака слетались как коршуны. И с такой же злобой смотрели в будущее. Потому, наверное, все и жили в разочаровании. Если ждёшь, что завтра всё будет бетонно, даже добрый день сочтёшь поганым — всё же лучше, чем признать, что ошибся. Я смотрела на жизнь иначе. Я знала, что Азо — настоящая героиня. Она была безупречна. Авраам Линкольн освободил американских рабов, а сеть Азо — всех на свете.
— У вас была мать? — спросил Эллис. Рядом с ним на полу спал светлый кокер-спаниель, распластав длинные уши, как слонёнок Дамбо. За всё время, что Эллис провёл у Сол, её питомец не сдвинулся с места. Только открыл глаза на седой морде и глянул, кто к ним пожаловал. Возможно, у Сол жил и старейший пёс на свете?
— Ага. Когда я родилась, у нас ещё были суррогатные родители. ИСВ выдал цепь ДНК, и я росла у Арвисы Чен, в зажиточном секторе Предаты. Она мечтала о дочери, но ей досталась я.
— Вы жили без отца?
Сол кивнула.
— Браки к тому времени стали редкостью. Все переселялись под землю, начиналась новая эпоха. — Она отпила чай и поставила чашку на фарфоровое блюдце, которое легонько звякнуло. — В те дни многое менялось. А те, кто хорошо живут, не любят перемен. Вот и моя мама их терпеть не могла. Ей претило расставаться с небом над головой. «Раньше времени в сырой земле сгину», — говорила она. Честно сказать, не знаю даже, почему она решила меня взять. Она была скорее консервативной женщиной. Может, надеялась повлиять через меня на будущее? Ей оно представлялось хуже прошлого. Большинство тогда ждало какой-то катастрофы. Их можно понять: времена были безрадостные. Только прошла Великая буря, унесла миллионы жизней. Мама называла её Апокалипсисом. Слыхали о таком?
